– Я перезвоню вам сегодня в шесть вечера. В самом конце рабочего дня, – жестко заявил Филат тоном, не терпящим возражений. – Чтобы к этому времени все было решено. – В трубке раздались короткие гудки.
Абрамов от ярости и отчаяния готов был швырнуть телефон в стену, но, взяв себя в руки, опустил трубку на рычаг.
Что за сучья жизнь! Как все непрочно, хрупко, зыбко. Как было спокойно раньше, при старом режиме. С девяти до шести. Оклад твердый, еженедельный паек в райкоме. Профсоюзные путевки летом. Госдача. Казенная «Волга» с шофером. А теперь ходишь в этот кабинет как на каторгу. Ни хера не понятно. Кругом одно лье, Антон Лаврович звонит, указания дает, Андрей Антонович звонит, указания дает, из мэрии звонят, указания дают – и каждый тянет одеяло на себя, каждый норовит поживиться за счет этой е…ной приватизации. Хоть бы он послушался тогда тестя и не согласился идти на повышение, остался бы главным инженером в пароходстве, не брался бы за этот чертов флот…
Почти с час Иван Борисович пребывал в полнейшей прострации. Будь он помоложе, собрал бы в охапку кое-какие сбережения да слинял бы за финскую границу. Авось не остановили бы друзья-пограничники, разве мало он им отдал мзды за годы плодотворного сотрудничества? Напомнил бы им, что пришло времечко отрабатывать легкий хлебушек. Но как быть с отлаженными связями, что нарабатывались годами; как быть с дачей, в которую он уже вложил не одну сотню тысяч долларов? Нет, просто так ни в коем случае уезжать нельзя, нужно что-то предпринять… Надо позвонить Гаврилову – он должен помочь.
Господи, как же он сразу не подумал об этом варианте? Вот что значит растерялся! Лицо Ивана Борисовича приобрело прежнюю решительность: почему он должен расхлебывать все это в одиночку? Разве он сам все это придумал? Теперь пускай голова поболит у Гаврилова!
Абрамов решительно снял трубку и с какой-то злобной обреченностью стал нажимать кнопки.
– Слушаю!
Это прозвучало так же, как если бы он услышал. «Вам что?»
– Иван Борисович говорит! – решительным заявил Абрамов, дождавшись ответа абонента. Сдерживая в душе бурю, продолжал:
– Антон Лаврович, вы можете мне уделить минутку? Спасибо. Вообще-то это не телефонный разговор, но дело не терпит отлагательства. Мне только что звонили. С просьбой отложить проведение тендера на… две месяца. Или на месяц.
Наступила пауза.
– Надеюсь, ты не прогнулся?
От этих слов у Абрамова все внутри похолодело.
– Да нет… У них имеется… в общем, они меня застукали с женщиной. Это долгая история. У них есть серьезный компромат на меня. Я не знаю, что делать!
На этот раз молчание было угрожающе долгим, и Абрамов терпеливо ожидал поток обвинений.
– И это все? Мы учли такой вариант и были готовы к нему… – спокойно проговорил собеседник. Легко было представить, как при этих словах он безмятежно улыбнулся. – Так что пугаться тебе не стоит. Разве ты забыл, о чем я тебя предупреждал: будут сильно давить. И, как видишь, ожидания вполне оправдываются.
Абрамовпонемногу началуспокаиваться.Спокойный голос Гаврилова-старшего действовал на него гипнотически, как речь проповедника.
Накрутил себя черт знает как, а дело-то оказалось пустячное. Все нервы! Надо будет съездить потом куда-нибудь в тайгу на пару недель: грибы, рыбалка, лес действуют на русскую душу куда более умиротворяюще, чем какие-нибудь хваленые Канары.
– Я позвонил так… предупредить, на всякий случай… мало ли что. – Абрамов уже полностью овладел собой. Он даже сожалел, что запаниковал.
– Ты правильно сделал, что позвонил, Иван, потому что я должен знать все, что происходит. Чтобы принять единственно верное решение. Вот что, я посоветуюсь с Андрюшей и перезвоню тебе. Ты у себя? Ну, жди.