– Ты вчера имел женщину?
– Нет, – без малейшего колебания отвечал Павел и откинулся слегка назад, приняв самую непринужденную позу. Яков Степанович выждал паузу, но, похода затянувшееся молчание парня не беспокоило. От вынужденного безделья он даже слегка закачал ногой. А может быть, от излишнего волнения?
Наконец Баринов проговорил:
– Имеешь ли ты неформальный контакт с Андреем Антоновичем Гавриловым?
Павел протестующе изогнул брови:
– Позвольте, Яков Сте…
– Отвечать только «да» или «нет»! – рассержена. оборвал Баринов.
– Разумеется, нет! Черт возьми! – рассерженно ото, звался Павел.
Стрелка перепуганно заметалась, отмечая явную ложь.
– Предположим, если бы Гаврилов предложил гей стать негласным информатором – ты бы согласился:?
– Товарищ полковник…
– Повторяю, это всего лишь тест! Меня интересуют простые ответы: «да» или «нет».
– Нет!
Баринова немного позабавила реакция прибора – стрелка зашкалила за красный рубеж. Скорее всего, Паша уже перестал себя контролировать. Но звоночек еще не прозвенел.
– Ты записываешь свои разговоры с сотрудниками?
– Нет, – нервно проговорил Паша. – Послушайте, товарищ полковник, вы задаете странные вопросы…
– Паша, это плановый тест. Теперь слушай мой следующий вопрос: ты записал разговор с Козыревым?
– Нет! – с трудом скрывая раздражение, произнес Паша.
Неожиданно аппарат издал мелодичную трель. Баринов чуть не подскочил на своем стуле. Ну дела! Он задал этот вопрос без всякой задней мысли – ведь он знал, что тайную запись вел как раз Козырев. Но, выходит, тот самый разговор и Паша параллельно записывал! Занятно! Этого он никак не ожидал. «Детектор лжи» сделал важное открытие. Ну что ж, теперь все ясно. Звонок прозвенел…
Прозвеневший звонок был сигналом для Хруля, – он поднялся и удалился в соседнюю комнату. Оттуда он вышел в сопровождении Козырева. Орлов не видел вошедших – он терпеливо дожидался следующих вопросов. Его лицо внешне оставалось по-прежнему безмятежным, и только пальцы правой руки, что от времени сжимались в кулак, краноречиво свидетельствовали о том, с каким трудом ему дается напускное спокойствие.