— Насколько я знаю, он объявлен в розыск, а границы перекрыты, — сказал Кучук. — Ты уверен, что он действует сам по себе и не связан ни с какими службами? Как я понимаю, там есть кое-что и на тебя, и на меня… Нет нужды объяснять, что будет, если он грамотно ими воспользуется.
— Уверен, он просто одиночка, которому везет, — ответил Казаренко. — Невероятно везет, как дураку и положено. Документы скоро будут у меня, он сам принесет их в клювике. А что касается границ, — он коротко усмехнулся, — тебе лучше знать, как они охраняются…
Глава 25
Ранним утром скоростная трасса Киев — Одесса была пустынна. Марина уверенно вела черную «БМВ»-пятерку, легко и изящно, без лишней агрессивности обгоняя редкие попутные машины. Чистое утро обещало теплый солнечный день, дорога была недавно отремонтированной, машина — исправной и мощной, бак доверху наполнен бензином, а хозяйственный Куприянов на всякий случай озаботился положить в багажник запасную канистру. Чего еще можно пожелать для дальнего путешествия? Разве что хороших попутчиков. Они имелись в наличии на заднем сиденье в количестве двух человек, о чем-то вполголоса озабоченно переговаривающихся. За шумом мотора слов было не разобрать.
Марина открыла окно со своей стороны и с удовольствием подставила лицо свежему ветерку.
— Не сильно дует? — спросила она. Увидела в зеркальце заднего вида, что Денис отрицательно покачал головой, кивнула. Ну и хорошо.
На лбу у Дениса была свежая царапина, щека чем-то испачкана, мальчишка мальчишкой, ей-богу. Но для непрофессионала он неплохо справляется с выпавшими на его долю испытаниями. Даже очень неплохо, хотя бабник, конечно, неисправимый. Но это его не портит, мысленно улыбнулась Марина. Вероятно, потому что он не бабник-спортсмен, озабоченный количеством побед, а бабник-романтик. Каждый раз искренне верит, не менее искренне заблуждается и всерьез расстраивается, если очередная пассия оказывается не такой, какой он ее себе представлял. Марина внимательно ознакомилась с досье на Дениса Гребски и понимала: в его возрасте такое уже не лечится, это — навсегда; циниками становятся в молодости, в его возрасте — поздно.
Циников Марина не любила.
Она включила левый поворот и слегка утопила педаль газа. Табун могучих лошадей под капотом фыркнул. Машина без усилий обогнала длинную колонну фур с прицепами. Марина закурила, глянула в зеркальце. Шепчутся. Следопыты-заговорщики.
Ей не было нужды прислушиваться к их разговору. Она хорошо представляла, что могут так озабоченно обсуждать Денис и Валерий Куприянов. Конечно же, судьбу попавших им в руки документов. Что-то Марине подсказывало, что Денис сможет найти им верное применение. Под ее присмотром.
«Каждый человек носит в себе бомбу, но взрывается она только тогда, когда кто-то другой поджигает запал, — сказал ей отец, когда после окончания Гарварда она сообщила ему о решении заниматься делом, которому он посвятил всю жизнь. — Это оружие мощнее атомной бомбы, а мы являемся одновременно и оружейниками, его изготовившими, и стражами, следящими, чтобы бомба не попала в чужие руки… Человек может быть отличным работником, любящим отцом и хорошим мужем, но если есть в его жизни что-то, что он вынужден скрывать, будь то порок или преступление по недомыслию, и вдруг это станет известно всем, жизнь его пойдет под откос. — Отец убедился, что Марина понимает, о чем он говорит, спросил больше самого себя, чем ее: — Считали бы Клинтона лучшим политиком, не вздумай Моника демонстрировать всему миру платье со следами его спермы? Едва ли… Скрываемые тайны меняют людей только в том случае, если становятся известны другим».
Марина признала его правоту. Она встречалась с женатым мужчиной, но прекратила встречи, как только об их связи узнала его жена. Не изменился ее приятель, не изменилась она. Но об их связи стало известно, и встречи прекратились сами собой.
Впереди над верхушками деревьев показалась высокая стела, состоящая из трех сужающихся кверху столбов. Валерий Куприянов тронул Марину за плечо:
— Сейчас будет развязка. По кругу возьмешь налево, метров через сто остановись.
Марина кивнула, поймала себя на том, что выбросила окурок в окно, мысленно сказала: «Да-а-а… триста долларов штрафа!» Но это в Штатах, а до них еще нужно добраться.
Она в точности выполнила указание Валерия, проехала по кругу мимо стелы, которую Валерий назвал «три столба». На развязку выходили еще четыре дороги, на каждом перекрестке стояли милицейские посты, изредка останавливая машины для проверки. Сердце у Марины екнуло, когда она проезжала мимо милиционера, но он лениво скользнул взглядом по дорогой машине, за рулем которой была симпатичная молодая женщина, наверняка чья-то жена или любовница, и отвернулся.
Марина перевела дыхание. «БМВ» свернул на разбитую асфальтовую дорогу и метров через сто остановился на обочине. Марина вышла, разминая затекшую спину. Следом выбрались Денис с Валерием.
— Я сяду за руль, — сказал Денис, отхлебнув воды из пластиковой бутылки и передавая ее Марине. — Дальше дорога будет хуже, а мне эти места знакомы. Устала?
— Нормально. Я за рулем отдыхаю, — улыбнулась Марина. — Все обсудили?
Валерий Куприянов вздохнул: