В банке Славик задержался около года, ровно столько ему понадобилось, чтобы оглядеться, понять и освоить правила игры на новом для себя уровне.
— Ну… Смешные такие, — рассказывал он Денису, роняя кусочки пиццы на дорогую рубашку. — Сначала ворковали: «impressed, impressed», а потом говорят, на работу нужно приходить вовремя, с понедельника по четверг ходить в костюме и галстуке, а в пятницу в костюме, но уже можно без галстука. Потому что имидж такой. Концлагерь в разрезе! Я объясняю по-человечески: какой такой, на хрен, образ имиджа?! У всех людей организм разный! Если я проснусь раньше десяти утра, моя производительность снизится на двадцать процентов, если буду ходить в непривычной одежде и этом ошейнике, то еще на двадцать. Итого сорок. Плюс еще десять за моральный ущерб от дискриминации по поведенческому признаку. То есть работу свою я выполню, но потрачу в полтора раза больше времени. Если они позвали меня за сто пятьдесят баксов в час, чтобы манекеном быть, тогда, конечно. А если я из своих мозгов должен скроить памперсы на их драгоценные жопы, то уж будьте любезны не выдрючиваться. А если выдрючиваетесь, то сами посчитайте, во сколько это вам обойдется… И знаешь — дошло! Как на бабки попадают, так сразу становятся понятливыми… Отцепились.
Новую защиту Славик сделал вовремя, надежно оградив банк от всех электронных взломщиков, кроме одного, самого опасного — себя. Так, на всякий случай. Отказался продлять контракт, благо адвокаты банковские подсуетились и у него уже на руках была грин-карта, вид на жительство, снимающий множество проблем для приезжего человека. И ушел на вольные хлеба, консультируя одновременно несколько банков и крупных компаний по всей стране. Решения, которые он предлагал, были всегда настолько же надежны, нестандартны и изящны, насколько и дороги.
— У меня батя в сорокоградусный мороз двигатель менял да распредвал и клапана регулировал с помощью пудовой кувалды и такой-то матери, вот это было изящно! — подхихикивая, рассказывал он страховикам, электронщикам и банкирам. В ответ клиенты вежливо интересовались, что такое «пудовая кувалда», и исправно платили запрашиваемые Славиком деньги.
— Прикольно, — смеялся Славик, рассказывая об этом. — Я им называю огромную сумму, а они и не спорят. Платят!
Отношение к жизни Славик мог бы выразить одним словом — «прикольно».
Прикольно было зайти на автомобильную выставку в любимых стоптанных «рибоках» на босу ногу и шортах и купить прямо с подиума роскошный «майбах» за триста тысяч. Прикольно бесплатно звонить в любую точку мира и сколько угодно болтать. Прикольно заказать приятелю на день рождения сразу двадцать шесть кубинских проституток, по одной за каждый год жизни. Прикольно перекупить у итальянского колбасного магната особняк в самом престижном месте под Сан-Франциско. Прикольно «обрушить» интернет-сайт Аль-Каиды и поперек главной страницы написать «терроризм — дерьмо!».
Жизнь вообще — прикольная штука, если знаешь правила игры на этом уровне. А когда наиграешься, можно переходить на следующий.
Денис встретил Славика в одном баре, когда двое черных американцев и один мексиканец собирались втолковать смешному рыжему очкарику, что это совсем не прикольно — дважды подряд срывать джек-пот в игральном автомате, заплатив всего лишь пару четвертаков, в то время как они, проторчав тут полдня, не выиграли даже на пиво. И если его просят поделиться выигрышем, то надо отдать деньги по-хорошему.
Денис избавил парня от серьезных неприятностей и приобрел надежного и верного друга.
Оторвавшись от клавиш, Славик повернулся к Гребски, взъерошил рыжие волосы, сказал задумчиво:
— Я тут что подумал… Поеду-ка я домой, у меня компьютеры покруче, все можно будет сделать гораздо быстрее… А то я здесь уже засыпаю… Как ты смотришь?
На такой поворот событий Гребски смотрел философски. Если процесс ускорится и результат будет достигнут, какая разница, где это произойдет.
Тем более квартира Дениса в настоящее время — не самое безопасное место.
Глава 17
Ночь в Сан-Франциско наступает внезапно. Казалось, только что был ясный день, как вдруг опустились по-южному густые сумерки и сразу наступил глубокий вечер, мало чем отличающийся от калифорнийской ночи.
Денис аккуратно вел машину по вечернему городу, который ему нравился больше, чем в дневное время. Воскресным вечером движение не было столь оживленным, как в другие дни. Насытившиеся отдыхом люди в предвкушении начала рабочей недели спешили пораньше приникнуть к подушкам. Многие из знакомых Гребски имели привычку ложиться спать в девять, ну в полдесятого вечера, и находили это нормальным. Правда, нужно отдать им должное, поднимались они ни свет ни заря — в пять-шесть утра и устраивали встряску своему организму в виде пробежки вдоль океана. Денис пробовал ложиться спать в десять вечера, но все равно не засыпал раньше двух-трех часов ночи. И в конце концов оставил попытки изменить сложившееся положение дел. Так уж он устроен.
Гребски, едва отъехав от своего дома, пытался обнаружить наблюдение, но если оно и было, то велось слишком умело, чтобы его можно было заметить. Денис вынул мобильник, вставил в ухо наушник, набрал номер.
— Да, — раздался бодрый голос Куприянова. — Новости видел?
— Имел счастье. Я так понимаю, свидетель меня не очень разглядел, раз я еще на свободе и наши друзья-детективы не вернулись с ордером…