— Почему бы ему меня не полюбить… Разве я не стою этого?
Она выпрямилась, как бы выставляя на оценку всю себя, все сокровища своего бюста и все богатства своего тела.
Граф засмеялся.
— Ты ничего не утратила из своей красоты, — подтверждаю это, напротив, ты все хорошеешь… К несчастью, все это решило бы участь другого, но не Караулова.
— Да разве он не человек, не мужчина?
— Почти что нет, он Иосиф прекрасный.
Фанни Викторовна расхохоталась.
— Я не особенно верю в существование современных Иосифов. Но если это так, то я еще более довольна… Я имела бы в муже то, что обыкновенно мужья требуют от жен.
— От твоего мужа?.. — воскликнул удивленно граф Владимир Петрович. — Так ты ищешь в Караулове мужа?
Она спокойно смерила его с головы до ног.
— Разве это уже так невозможно?
— Положительно… Я думал о легкой интрижке и первый бы назвал дураком Караулова, если бы он оттолкнул такую женщину, как ты… Но если дело идет о браке, то я тебе могу положительно предсказать заранее полнейшую неудачу.
— Посмотрим! — бросила небрежно Фанни Викторовна. — Будем говорить о другом.
Он повиновался, она заговорила о каких-то петербургских сплетнях, но в уме графа Белавина нет-нет, да и восставала картина, заставлявшая его невольно улыбаться: Фанни и Караулов, стоящие под венцом.
— Ты, говорят, нуждаешься в деньгах? — спросила, между прочим, Фанни Викторовна.
— Я? — отвечал граф. — То есть как тебе сказать, и да, и нет…
— Я вот что придумала… Я живу в доме, принадлежащем тебе…
— Ну, так что же?
— Наши отношения изменились, и это мне неприятно…
— Какой вздор…