Роман женщины

— И вы точно хотели сказать ей все это? — спросил Леон.

— Да, — отвечала Юлия, утвердительно кивая головою, и взор ее, устремленный на Леона, выражал всю ненависть, кипящую в душе ее.

— И теперь вы не отказываетесь от этого желания? — спросил он с угрозой.

— Теперь я скажу все де Бриону, не предупредив даже его супругу, потому что она не хочет принять меня. Де Брион скверно поступил со мною; вас я ужасно любила, — говорила Юлия, смеясь в глаза над маркизом, — а вы обманываете меня с его женою, и теперь я отомщу и вам, и ему. Не правда ли, что комедия разыграна хорошо, как вы находите?

— И вы думаете, что я позволю вам все это сделать? — сказал он, вставая.

— Поневоле, — отвечала Юлия, тоже вставая.

— Если хоть одно слово из сказанного вы приведете в исполнение, то берегитесь, Юлия.

— А что вы мне сделаете?

— Все, что должен буду.

— Вы должны будете убить меня? Разве женщин убивают?.. Да, Леон, я сделаю все, что хочу, и так как я откровенна, то скажу вам даже, каким образом. Прежде всего я должна сказать вам, хотя это разочарование, быть может, будет мучить вас, — что я вас никогда не любила.

— Тем лучше!

— Очень рада, зато я обожала де Бриона. В день его свадьбы я отдалась вам, но не будь вы воплощенное тщеславие, вы бы заметили во мне эту внезапную перемену в отношении к вам; как же вы не обратили внимания, что я, считая вас всегда ничтожнейшим из людей, могла вдруг влюбиться в вас до безумия? Ну правдоподобно ли это? Напрасно вы не поискали причину, побудившую меня к такого рода притворству, а она была: хотите ли вы знать, какая именно причина заставила меня отдаться вам?

Леон принялся мерить большими шагами комнату.

— О, не выводите меня из терпения, — сказала Юлия, — вы увидите сами, как вы останетесь довольны, узнав план моих действий, потому что Бог и мы двое только будем знать его. Знайте же: я отдалась вам потому только, что знала вашу любовь к Мари д’Ерми, и, не веруя в женскую добродетель, я предчувствовала, что она уступит вашим желаниям, тем более что дала себе слово разжигать в вас это чувство всеми зависящими от меня средствами. Надо отдать справедливость г-же де Брион, она долго боролась и заставила меня два года терпеть вас — вас, которого я ненавидела до отвращения. Наконец, она не устояла, бедное дитя! И наказание не замедлит ее постигнуть. Вы спросите меня, быть может, какая мне выгода губить эту женщину? Отвечу вам — только не из ревности к вам. Если бы могло быть только это чувство, я бы уступила ей вас без спора; но есть важнейшая причина, причина государственная: я жертвую вами для счастья моего отечества!

И, сказав это, она разразилась хохотом.

— Неужели думаете вы, — сказал с презрением Леон, — что де Брион поверит такой женщине, как вы?

— Глупец! Он поверит письмам жены, когда я покажу ему те, которые она к вам писала.

Леон побледнел как полотно.

— У вас эти письма? — вскричал он.

— У меня!