Венгерская рапсодия

А я просто лежу, обмякшая, и смотрю, как он делает нечто восхитительное: снимает свою одежду. Видно, что он стесняется слов и ему не по себе рядом с девушками, которые ему нравятся, но когда все это проходит, ему ничего не стоит раздеться.

Это невероятно. Он такой большой, волосатый и крепкий, что на мгновение я замираю, не в силах даже пошевелиться. Его плечи как коромысло. Его бедро длиннее, чем вся моя нога, и я знаю это, хоть никогда и не задумывалась о чем-то столь странном, как длина бедра.

Обычно меня в такие моменты занимают другие части тела, но с ним это сложно. В нем так много всего, чем можно изумляться, так что я все еще изумляюсь, хотя он уже давно покончил с одеждой. Вообще-то уже через секунду он стал выглядеть немного более смущенным, словно у него где-то вскочил нарыв, о котором он не знал. Он даже посмотрел вниз на свое роскошное тело, чтобы поискать, где он может быть, прежде чем мой высохший рот снова стал способен на слова.

– Подойди, – говорю я ему. – Иди сюда.

Звучит не слишком убедительно, знаю, но в тот момент это было все, на что я была способна. Я снова почувствовала это пульсирование между ног, так скоро после такого сильнейшего оргазма, – и чем дольше он там стоит, тем становится хуже.

Но спасибо, что он хотя бы меня слушает. Он медленно ложится на кровать, где я растянулась, его большой, теперь даже немного пугающий член слегка покачивается между ног, как деревянный. И, разумеется, единственное, о чем я могу сейчас думать – так это о том, какой он на ощупь. У моего бывшего бойфренда был в два раза меньше, и у меня уже возникали некоторые проблемы, так что одному богу известно, чего мне ждать.

Даже не знаю, где он достает презервативы такого размера.

У меня была парочка в прикроватной тумбочке на случай из-за несбывшихся надежд подцепить лакомый кусочек в каком-нибудь баре, но ни в каких мечтах о лакомом кусочке я не представляла его с таким членом королевских размеров. Обычно он у него был обычный, и у нас был нормальный секс на милом постельном покрывале, а не получасовые сражения Арти с куском резинки, прежде, чем он наконец ее натянул.

Что звучит ужасно, знаю, но, удивительным образом, это делает все еще более волнительным. Это все равно что стоять на вершине берегового обрыва и ждать своей очереди прыгнуть вниз. Когда он закончил, я уже так тяжело дышала, что, казалось, вот-вот потеряю сознание, и он – не намного лучше.

Конечно, не лучше. Я испытала один оргазм, он – ноль. Он весь стал таким нежным и упругим, как кусочек первосортного бифштекса. Я только удивляюсь, как он сознание не потерял от возбуждения, хотя признаю, держался он восхитительно.

До тех пор, пока я не сказала нечто, чего совсем не имела в виду. После чего вся его собранность обратилась в пыль.

– Да, вот он, – сказала я. – Вставь свой огромный член в мое влагалище.

После этого он словно растекся на мне. Задолго до того как он сделал то, о чем я просила, я почувствовала, как он дрожит. Я чувствую все эти судороги во всем теле, когда его рука оказывается между моих ног, и два пальца проскальзывают во влагалище.

Это само по себе возбуждает: не надо-не надо, я кончу, если ты продолжишь это говорить.

По-моему, он сказал кончу. Он сказал это слово и собирается это сделать только оттого, что я извиваюсь, из-за моих стонов и грязных разговоров. И разумеется, это заставляет меня продолжать.

– Влагалище, – говорю я, потом умолкаю, словно решая, хотя это сейчас невероятно сложно.

Сейчас два его толстых пальца трудятся в моей невероятно скользкой промежности, и это… боже, это невероятно. Мне неважно, как быстро он собирается это делать, я сделаю быстрее.

– Ты не хочешь, чтобы я употребляла это слово?

– Да, конечно… оооо, черт побери, ты такая мокрая.

Это странно, что самые обычные слова из сексуального лексикона, произнесенные им, так меня возбуждают? Сначала кончить, теперь мокрая. В ту секунду, когда он скажет кончить в твою задницу, у меня будет оргазм.