– Оставьте при себе свои сентенции или кривляйтесь перед теми, кто содержит эти номера. Мне всего лишь нужно там переспать.
Явный намек на подлинное предназначение его заведения вызвал у портье некоторое раздражение. Вот он – такой, месье Жак, настоящий ханжа, строит из себя чистюлю, работая в публичном доме. Можно заниматься черт знает каким извращением под его крышей, главное – не говорить об этом вслух.
Он чопорно выпрямился, поправил ливрею, намереваясь сообщить мне нужную информацию:
– Как скажете. Вас ожидают в номере…
Но я остановила его:
– Нет, подождите! Не говорите ничего! Я хочу, чтобы вы написали это вот здесь.
И я протянула ему визитную карточку, которую достала из сумочки, ту самую, где на обратной стороне было написано адресованное мне предписание, но я, конечно, не стала его показывать.
Моя прихоть его удивила.
– Зачем это?
– Просто так. Ну пожалуйста.
Он, не двигаясь, смотрел на нас своими глазами навыкате. Тогда моя подруга поторопила его:
– Давайте! Вы же слышали, мадемуазель вас об этом вежливо просит.
Жак взял ручку, всегда лежащую у него на столике, изящную перьевую ручку из черного лака, которой он так ловко умел жонглировать, и нацарапал пару слов:
Я с первой буквы узнала этот округлый размашистый почерк.
Четвертый этаж.
Интуиция меня не подвела: это он – автор предписаний, а коридорные «Отеля де Шарм», с Исиамом во главе, его возможные посыльные, доставляющие мне конверты с записочками. Сама гостиница – центр сети, сплетенной Луи, и он не перестанет приглашать меня сюда до тех пор, пока этот этап наших отношений не закончится.
– Большое спасибо, – я улыбнулась ему с благодарностью. – Это все, что мне в данный момент надо знать.
Мы направились к лифту, но я вспомнила кое-что и вновь обернулась к портье:
– Ах да… Вот о чем я хочу вас еще попросить. София будет ждать меня около номера. Не позволяйте никому из ваших служащих выдворять ее из коридора, пока я буду находиться внутри. И сами этого не делайте.