Марион Фай

«Дорогой Гэмпстед!

До отца вашего дошел слух, что вы женитесь на какой-то девушке, дочери квакера по фамилии Фай, живущей в доме № 17, в Парадиз-Роу. Про квакера говорят, что он клерк в одной из контор в Сити. О самой девушке отец ваш ничего не слышал, но легко может себе представить, что она — то, чем должна быть по своему общественному положению. Он поручил мне спросить вас, есть ли какая-нибудь доля правды в этом слухе. Прошу вас заметить, что я лично не выражаю никакого мнения насчет того, верен он или неверен, возможен он или невозможен. После того, как вы вели себя в последний раз, я никогда бы не решилась вмешиваться в ваши дела, но отец ваш поручил мне спросить вас, для его сведения.

Преданная вам

Клара Кинсбёри».

Ответ Гэмпстеда был очень лаконичен, но вполне соответствовал цели.

«Дорогая лэди Кинсбёри!

Я еще не жених мисс Фай. Думаю, что это вскоре ожидает меня.

Искренно вам преданный

Гэмпстед».

С той же почтой он написал письмо отцу. Вот оно:

«Дорогой отец,

Получил я письмо от лэди Кинсбёри, в котором она меня спрашивает, верен ли слух о моей помолвке с молодой девушкой, по имени Марион Фай. Очень мне прискорбно, что ее письмо служит доказательством, что вы еще не в силах писать сами. Надеюсь, что это продолжится не долго.

Не желали ли бы вы снова видеть меня в Траффорде? Не хочется мне туда ехать, не узнав ваших мыслей на этот счет; но я всегда готов пуститься в путь, когда бы вы этого ни пожелали. По последним известиям, я было надеялся, что силы ваши начинают восстанавливаться.

Не знаю, каким путем могли дойти до вас какие-нибудь слухи о Марион Фай. Если б я обручился с нею или с какой-нибудь другой молодой девушкой, я сейчас же сообщил бы вам о том. Не знаю, обязан ли молодой человек говорить о собственных неудачах в таких делах — даже отцу. Но, так как мне стыдиться тут нечего, то я признаюсь вам, что просил эту молодую девушку быть моей женой, но она пока отказывается. Я повторю свою просьбу и продолжаю надеяться на успех.

Она — дочь одного мистера Фай, который, как справедливо говорит лэди Кинсбёри, квакер и клерк в одной из контор Сити. Так как он во всех отношениях хороший человек, стоящий, по своей честности и чести, очень высоко во мнении всех, кто его знает, я не могу поверить, чтоб это составляло какую-нибудь разницу. Она, мне кажется, обладает всеми качествами, которые я желал бы найти в женщине, которую мог бы надеяться видеть своей женой. Живут они в доме № 17, Парадиз-Роу, в Галловэе; все подробности, сообщенные лэди Кинсбёри, верны.

Пожалуйста напишите мне строчку, если не сами, то хоть продиктуйте, чтоб мне знать, как вы себя чувствуете.

Ваш любящий сын Гэмпстед».

Невозможно было скрыть это письмо от лэди Кинсбёри. И маркиз, и маркиза, и мистер Гринвуд решили, что Гэмпстед женится на дочери квакера. Отказу ее даже лорд Кинсбёри не придал никакого значения. Вероятно ли, чтоб дочь клерка не пожелала сделаться маркизой? Если бы больной был предоставлен самому себе, он постарался бы думать об этом как можно меньше. Ничего он теперь так сильно не желал как не ссориться с своими старшими детьми. Но жена, при каждом из своих двух ежедневных посещений, напоминала ему об этом.

— Что ж мне делать? — спросил он на третье утро.

— Мистер Гринвуд предлагает, — начала жена, не желая вовсе раздражать его и действительно позабыв, в эту минуту, что никакое предложение мистера Гринвуда не может быть ему приятно.

— К чорту мистера Гринвуда, — крикнул он, приподнявшись со своих подушек. Маркиза так испугалась его резкого движения и гнева, отразившегося на это изможденном лице, что в изумлении вскочила со стула.

— Я требую, — сказал маркиз, — чтоб человек этот оставил мой дом в конце этого месяца.

XXXII. Контора