— Я так понимаю.
— Я ничего не говорила папа на этот счет, — не помню, чтоб я что-нибудь обещала тебе. Я даже уверена, что нет.
— Я за тебя обещал. — На это она промолчала.
— Ты намерена пригласить его сюда?
— Конечно нет, но если б он пришел, как могу я не принять его?
— Не думаю, чтоб он приехал без приглашения, — сказал Гэмпстед. — На этом разговор и кончился.
На следующий день, в два часа, лорд Гэмпстед отправился в Галловей. Экипаж свой и слугу он оставил в таверне и пошел по улице, делая вид, будто не замечает, что за ним следят из соседних домов.
Мистрисс Роден была дома и, конечно, приняла его с самой любезной улыбкой; но сердце ее замерло при виде его.
— Очень мило, что заехали, — сказала она. — Джордж говорил мне, что вы ездили в поместье после того как мы имели удовольствие обедать у вас.
— Да, отец был нездоров, мне пришлось провести у него несколько дней, иначе я был бы здесь раньше. Все вы вернулись домой совершенно благополучно?
— О, да.
— Мисс Фай не простудилась?
— Нисколько; хотя я боюсь, что она не крепкого здоровья.
— Надеюсь, она не больна?
— Нет. Но она живет здесь очень тихо, и я сомневаюсь, чтоб волнения, сопряженные с выездами, были ей полезны.
— В Гендон-Голле, мне кажется, не было нечего волнующего, — сказал он, смеясь.
— Не для вас, но, может быть, для нее. Для Марион Фай было событием обедать у вас. Вам трудно себе представить, как сильно все новое может действовать на такую натуру, как натура этой девушки. Я почти сожалела, лорд Гэмпстед, что согласилась привезти ее к вам.
— Говорила она вам что-нибудь?
— Нет, говорить ей было нечего. Вы не должны думать, что случилось что-нибудь дурное.
— Но что могло случиться дурного? — спросил он.