— … друг? Ты меня слушаешь?
Если честно, нет.
— Вы не знаете, где сейчас посмотреть старую видеокассету?
Лицо Леонидаса вытягивается от удивления.
— Мы говорим о твоих ошибках! О сотне ошибок!
— Это описки, сказал же.
— Ты всю жизнь так собираешься говорить? Когда тебе будет двадцать, тридцать, сорок, пятьдесят? «Это не ошибки, это описки»?
Неожиданно для себя я срываю объявление и под удивлённым взглядом Леонидаса рву на кусочки.
Вы знаете теорему о бесконечных обезьянах? Считается, если вы подарите мартышке компьютер, дабы она лупила по клавишам в хаотичном порядке сколь угодно долго (такая бесконечная математическая бесконечность), то рано или поздно из принтера вылезет «Гамлет» или ещё что-нибудь великое.
К чему я?
В Америке собрали деньги на сей эксперимент, и, удивительное дело, ничего толкового у обезьянок не вышло. Какая-то абракадабра с преобладанием буквы «С». Может, мартышкам нравился звук клавиши, может, «С» напоминала им бананы — никто не знает.
Сейчас я кажусь себе макакой с компьютером наперевес. Сколько бы учёные ни ждали, что она выдаст пятистопный шекспировский ямб, но — Господи Боже! — это же ОБЕЗЬЯНА.
— Артур, ты адекватный?
Я запихиваю клочки в карман и устало смотрю на Леонидаса.
— Вы подскажете с видеокассетой?
— У тебя разве нет друга, который профессионально работает с видео?
Моё лицо вытягивается от удивления. «Профессионально»?
Это ролики Валентина, что ли?
— А ещё варианты?
— «Варианты»… — с досадой повторяет Леонидас, подносит красную чашку ко рту и замирает, хмурится, будто вспомнил о чем-то. — В ближайшие недели я планирую проверочную. Что мне ставить, если опять встретятся твои «описки»? Двойку с плюсом? Тройку с четырьмя минусами?