– Ну стихи! – передразнила его мать. – Вот тебе и ну! Если бы ты хоть одну книгу прочёл, ты бы, может быть, догадался, что просто так такие вещи не пишут.
Халил озадаченно почесал затылок.
– А чей?
– Надо это выяснить. Где она сейчас, как по-твоему?
– Пошла с ребёнком гулять.
– Ты хоть заметил, что с ней произошло?
– Ну да, она чёлку сделала.
– Чёлку. Да, чёлку.
– Ты мне пытаешься что-то сказать? Скажи прямо, что ты играешься в эти свои игры.
– Играешь. Правильно говорить – играешь.
– Мама!
Тут приход Гюнай положил конец этому обличительному диалогу.
– Здравствуй! – с вызовом поприветствовала её свекровь. – Где ты была?
– Мы ходили гулять. – Гюнай с затравленным видом вытолкнула ребёнка вперёд, словно надеялась, что он примет на себя основной удар. Свекровь внимательно изучила не накрашенное и старое лицо Гюнай и успокоилась. По крайней мере, в этот раз она действительно ходила гулять. Да и даже если она завела себе хахаля – вряд ли тот был так же слеп, как Халил, чтобы не заметить, что Гюнай больше не годится для амуров. Так что свекровь на время угомонилась и направила энергию в мирное русло, подскочив к внуку и начав лебезить.
Халил опасливо последовал за Гюнай в спальню. Жена сидела перед зеркалом, закрыв лицо руками.
– Как ты вообще?
– Хорошо. – Голос Гюнай был зловеще спокоен. Она вспоминала последний урок, на котором Учитель окинул её пристальным взглядом и ничего не сказал – она даже не поняла, узнал он её или нет, а если узнал, то что подумал? – Знаешь, я решила снова пойти на сальсу, – полупризналась она в порыве откровенности.
– Но я не могу, ты же знаешь, – искренне удивился Халил. – Я же работаю.
– Не работай после шести!
– Нам надо выплачивать кредит, нам надо поднимать ребёнка. Я должен содержать семью!