Себастьян хмуро спросил:
— Время пришло лететь?
И Тййи:
— К звезде вашей?
— Нет. К вашей.
Себастьян помрачнел.
— К Тусклой, Мертвой летим Сестре мы, — сказал им Лорк.
Тень и тень; тень и свет; по пристани шли близнецы. Недоумение застыло на лице Линкея; но не Идаса.
— Но?.. — начал Себастьян; тут рука Тййи шевельнулась в его руке, и он умолк.
Лорк не наградил неоконченный вопрос ответом.
— Других срочно отыщем. Я того, что дождался, ждал. Да; время пришло лететь.
Кейтин, пошатнувшись, бряцнул звеньями. Звяканье разэхалось по сетевому дому.
Лео усмехнулся:
— Да, Мыш. В этом последнем твой баре высокий слишком много друг выпил, думаю я.
Кейтин наверстал равновесие:
— Я не пьяный… — Запрокинул голову, всмотрелся в висящий занавесями металл. — Чтобы опьянеть, мне надо выпить вдвое больше.
— Круто. Я-то да. — Мыш открыл сумку. — Лео, ты хотел, чтоб я сыграл еще. Что хочешь увидеть?
— Мыш, что угодно. Что тебе нравится, сыграй.
Кейтин снова потряс сети:
— От звезды к звезде, Мыш; вообрази — великая паутина раскинулась по галактике далеко-далеко, докуда разлетелись люди. Такова матрица, в которой история случается сегодня. Ты не видишь? Вот она. Моя теория. Всякий индивид — узел в сети, а паутинки между — культурные, экономические, психологические нити, что держат индивидов вместе. Любое историческое событие — рябь по паутине. — Он опять погремел цепями. — Движется по сети и сквозь нее, напрягая или сокращая культурные связи, что спутали каждого с каждым. Если событие сколько-нибудь катастрофично, связи рвутся. Ненадолго сеть остается разодранной. Де Айлинг и 34-Элвин спорят лишь о том, где ряби начинаются и как быстро бегут. Но в общем и целом они об одном, понимаешь? Я хочу ухватить размах и масштаб этой сети в моем… моем романе, Мыш. Я хочу, чтобы он разошелся по всей паутине. Но мне нужна центральная тема — мое великое событие, чтобы сотряслась история, чтобы предо мной забились и заблистали звенья. Луна, Мыш… улететь на красивый камешек, доведя искусство до совершенства, наблюдать за потоком и смещением сети. Вот чего я хочу, Мыш. А темы все нет!