— Ты до сих пор дерешь.
— Ну ладно. Скотту нравятся девушки с характером.
— Ее доставят на вертолете прямо к нашему следующему участку.
— Авария на линии?
— Нет. Подключение.
Я поднял бровь:
— Что касается опыта, тут мисс Суяки повезло. Лично я этим занимался всего раз, в свои первые два месяца на Саламандре. Давно это было. Чертовски давно.
Мейбл бросила на меня презрительный косой взгляд:
— Ты не служишь в Энергетическом Корпусе
— Для меня это действительно чертовски давно. Не все у нас с тридцатилетним стажем, мэм.
— Я всегда считала, что значение опыта переоценивают. — Она принялась чистить ногти металлической линейкой. — Иначе не рекомендовала бы тебя на повышение.
Н-да, Мейбл — отличный дьявол.
— Ну спасибо. — Я сел и глянул на потолочную карту. — Значит, прокладка. — Задумался. — Наша Саламандра проложила кабели почти по всей Монголии. Надо было подсоединить к линии тибетскую деревушку. Мы тянули кабель по непроходимым горам. Там была какая-то лихорадка, от которой вздуваются волдыри, и врачи пытались пробиться туда вместе с нами. Трое суток мы вкалывали по двадцать четыре часа — тянули линии, ставили розетки, подсоединяли оборудование. Три дня на то, чтобы втащить этот доисторический анклав — они жили в палатках из шкур, в пещерах и шалашах — в двадцать первый век. У них не было даже ничего похожего на калорифер, а ведь когда мы туда добрались, шел снег.
Мейбл сложила пальцы в замок и подперла подбородок.
— И только подумать, что так они жили последние три тысячи лет.
— Вряд ли больше двухсот. Селение основали беженцы во время японо-китайской войны. Но я понял, о чем вы.
— И что, когда вы оттуда уходили, они были счастливы?
— Счастливее, чем прежде, — сказал я. — И все-таки, если глянуть на карту линий, трудно поверить, что где-то еще остались неэлектрифицированные места.
— Ты прямо идеалист. Каждые пару лет Ядозуб или Игуана натыкаются на поселения, не охваченные нашей сетью. И возможно, что-то будут электрифицировать и сто лет спустя. Люди привыкают к своей отсталости.
— Может быть, да, но граница