Нова. Да, и Гоморра

— Да-да, со мной все хорошо… Подождите минутку… Не может быть… Да это ведь…

— Он светит лазером малой мощности… — начал кто-то.

— Он просил помолчать, — перебил другой.

Я слышу в наушниках дыхание пятерых людей, думал Римкин. На что он там смотрит?

— Доктор Смит! — позвал Римкин.

— Ш-ш-ш!

Римкин упрямо продолжал:

— Можете ли вы описать то, на что смотрите?

— Да… наверное. Я вижу Марс. Только не такой, как сейчас, а такой, каким он, наверно, когда-то был. Город, да, город, вокруг этого здания. Дорога. Движущиеся машины, по всему горизонту какие-то… здания? Возможно, здания. Картинка движется, улицы полны существ, похожих на эти статуи. Нет, они другие. Одни спешат, другие идут медленно… все плато, весь Большой хребет был акрополем для огромного высокоразвитого сообщества. Подождите-ка… Там снимают покров с какой-то статуи. Теперь кого-то выводят к народу. Возможно, это жрец. А может, и жертва…

Несколько секунд все молчали. Потом раздался голос Мака:

— О каких картинках вы говорите?

— Я словно гляжу в окно на то, что, наверное, когда-то здесь происходило… на этом плато, возможно, сотни тысяч лет назад. Как только я посветил лазером в вогнутую поверхность, я внезапно увидел объемное кино, как настоящее… такое странное…

Мак повернулся к Ходжес:

— Это какая-то анимированная диорама?

— Должно быть, что-то вроде голограммы. Движущаяся голограмма!

Доктор Смит глянул наконец вниз:

— Вам надо подняться и посмотреть самим! Я просто хотел получше рассмотреть глаз этой статуи. Думал, лазер позволит различать кристаллическую структуру, может быть, даст намек, что это за материал. И вдруг — картинки! — Он начал спускаться с лестницы. — Полезайте и посмотрите сами! — (Дыхание Смита рокотало у Римкина в наушниках.) — В жизни не видел ничего более удивительного!

— Все еще думаешь, кто-то выстроил это сегодня, чтобы нас разыграть, а, Римкин? — съязвила Ходжес. — Дайте-ка я гляну. У меня свой фонарик, доктор Смит.

Она дождалась, когда Смит сойдет с последней ступеньки, и полезла наверх.

Хмурясь под шлемом, Римкин достал собственный фонарик, помедлил мгновение, затем пошел по ржавому песку и багровым камням к упавшей голове. Глянул на неповрежденный глаз. Глянул на расколотый. Неизвестно, что за извращенная мысль побудила его склониться над вторым. Он включил фонарик.