Увы, те замечательные времена канули в безвестность пять лет назад, когда вновь избранный архиепископ вселился в свою традиционную резиденцию. Этот крепкий мускулистый человек, больше похожий на состарившегося в походах рыцаря (впрочем, он никогда не забывал, что является главой церкви воинствующей) сам довольствовался прискорбно простой, даже вульгарной пищей. Он отнюдь не приказывал всем прочим следовать его примеру, но, как правило, одного насмешливого взгляда из-под густых черных бровей хватало, чтобы несчастный, застигнутый на излишнем потворстве собственному желудку, отбросил бы всякие мысли о лакомстве.
А-ах, чесночная подливка, ах, невероятные сыры валлейнских сыроварен, ах, западные вина — терпкие, сладкие, заставляющие забыть о суровости и лишениях монастырской жизни!..
Отец-эконом миновал коридор, выходящий окнами наружу, и даже не заметил, как через стену аббатства, под самым носом у часового, по границе света и тени, скользнула в сад невысокая темная фигура.
Дальше путь отца-эконома лежал непосредственно мимо покоев архиепископа. Вопреки своим привычкам он миновал это место на цыпочках и елико возможно быстро: из-под двери архиепископа струился неверный свет свечи. Глава аместрийской церкви обожал работать за полночь и вставать чуть свет, очевидно, не нуждаясь в сне так же, как обычные люди. Попадешься ему на глаза — последствий не оберешься. Порою на архиепископа Брэдли находило, и он вполне мог начать самолично вникать в хозяйство аббатства, а тут недалеко и до расспросов о новых шелковых рясах, вдруг таинственным образом исчезнувших из кладовой, и о каких-то подозрительных девицах, что будто бы видели третьего дня у задних ворот… совершенно лишние разговоры, совершенно ненужные!
Этим вечером отец-эконом торопился и таился совершенно не зря. Задержись он под дверями чуть подольше — вполне мог бы услышать малопонятный шум, а там бы все-таки преодолел бы свой малодушный страх, заглянул бы и… короче говоря, очень хорошо, что отец-эконом счел за лучшее в тот вечер следовал своим привычкам!
…Тем временем архиепископ Кинг Брэдли, в монашестве носивший имя отца Томаса, но с принятием высшего сана, согласно традиции, вернувший свое прежнее имя, отложил гусиное перо, размял пальцы (проклятая подагра!), и обернулся к раскрытому настежь окну. Брэдли считал, что даже самолучшее драхмийское цветное стекло не заменит живого колыхания листьев за окном и не разделял всеобщего убеждения в пагубности ночного воздуха.
Секунду он просто смотрел в сад почти бездумно, а потом резко вскочил из-за стола, едва не опрокинув его, и отскочил в сторону. Тяжелый посох, прислоненный ранее к столу, каким-то образом оказался у него в руках. На помощь он покуда звать не стал: архиепископ не без основания полагал себя кое на что способным, и не почувствовал немедленной угрозы со стороны своего ночного гостя.
Гость же — молодой человек, скорее, даже юноша — легко влез на подоконник и с интересом уставился на архиепископа.
— Добрый вечер… святой отец, — сказал он.
— Добрый вечер и тебе, сын мой, — ответил Брэдли совершенно спокойно. — Что же побудило вас выбрать столь неортодоксальный способ проникновения в мою скромную обитель?
— Считайте, религиозные причины, — ухмыльнулся мальчишка.
— Вы так остро нуждались в исповеди? — Брэдли чуть приподнял левую бровь.
— Ага, считайте, я оценил ваш юмор, — кивнул юноша без улыбки. — Вообще-то, это похищение.
С этими словами он хлопнул в ладоши и приложил руки к стене. Брэдли напрягся, готовый защищаться, если мальчишка подойдет ближе: посох в его руках был оружием в страшным. Однако нападения не последовало оттуда, откуда он ждал: мальчишка и с места не сдвинулся, зато от пола, где он коснулся руками, к Бредли рванулись полосы вздыбившегося камня, похожие на кротовины. Не успел архиепископ издать и звука, как его туловище плотно спеленал камень, даже рот оказался закрыт — не хуже кляпа. Только глаза и нос оказались свободны от каменного кокона.
— Я открою вам рот, если вы дадите слово не кричать, — мрачно предложил мальчишка.
Брэдли поколебался. Размышлял он недолго: архиепископ не достиг бы своего высокого поста, если бы он не умел принимать быстрые — и верные — решения в самых необычных обстоятельствах, включая внезапное пленение.
Он согласно опустил веки.
Мальчик хлопнул в ладоши повторно и прижал их к каменному кокону снаружи. Заслонка, прикрывающая рот первосвященника, немедленно исчезла.
— Если это и впрямь похищение, юноша, то на редкость плохо продуманное, — проговорил Брэдли обычным своим спокойным голосом. — Вы не можете развязать меня, а в этой каменной глыбе вы не вытащите меня из аббатства. Да и без глыбы, надо сказать…
— Ага, — кивнул юноша. — Это не похищение. Похитить вас — значило бы выдать нашу численность и месторасположение. А мы пока этого не хотим.
ebooksa