Тайна «Утеса»

22
18
20
22
24
26
28
30

— Ну, я-то теперь раз и навсегда усвоил, что ничего невероятного нет ни в чем.

— Я уверена, что на конфетную коробку нас вывела она.

По правде говоря, я и сам так полагал, хотя и не ощущал уверенности, ведь при творящихся вокруг чудесах уверенным нельзя было быть ни в чем. Я тоже проснулся с мыслью, что ночные события кем-то направлялись. Однако я был готов к тому, что мое ночное легковерие, как уже часто случалось, улетучится при холодном трезвом свете дня. Но этого пока не произошло.

— Да, — согласился я, — Мери тут наверняка замешана.

— Но, Родди! Это же замечательно! — Памела воодушевилась, глаза у нее сияли, вчерашнего уныния как не бывало.

— Да, возникают кое-какие возможности, — подтвердил я.

Я решил не торопиться с выводами, но тем не менее загорелся надеждой — ведь если Памела права, мы имеем дело с разумной, активной силой, готовой нам помочь, а не с какой-то неопределенной эманацией.

— Тогда все в наших руках! — радостно поддержала меня Памела. — Во-первых, тогда ясно, что это на самом деле Мери, и она хочет объяснить нам, в чем мы ошибаемся; ясно, что она может поддерживать с нами связь, — мы уже общаемся! И вчера ничего устрашающего в этом не было! Родди! Как хорошо!

— Не забудь о втором призраке, — предостерег я.

Глаза Памелы расширились.

— Ты думаешь, второй призрак попробует вмешаться?

— Ты же сама говорила, что они боролись за Стеллу. Боюсь, это вполне вероятно.

Памела поежилась:

— Я как раз сейчас думала, — медленно проговорила она, — зачем Кармел в тот последний их вечер в истерике бросилась из мастерской прямо в детскую?

— Хотела похитить ребенка, — предположил я, — может, даже и убить из чувства мести.

— Это ужасно, Родди! Потому что потому что, раз у нее было такое на уме и если она умирала с этой мыслью… Ты меня понимаешь, Родди?

— Хочешь сказать, что она до сих пор вынашивает это намерение?

— Вот именно.

— Боюсь, что ты права. И очень боюсь, что в пятницу Стелла была на волосок от смерти…

Мы оба замолчали. Краска отлила от лица Памелы, но потом она бодро сказала: