Тайна «Утеса»

Памела знала, чем меня убедить. Я согласился:

— Ну хорошо.

Однако никто из нас не представлял, что делать дальше. Ничем подобным мы никогда не занимались, хотя одно время и развлекались с друзьями из Челси легкомысленным верчением столов. Специально нанимать медиума нам не хотелось. А кого еще мы могли бы пригласить участвовать в эксперименте? Вряд ли доктора Скотта. Кончилось, разумеется, тем, что мы решили обратиться за помощью к Максу. Мы сочинили длинную телеграмму, в которой просили его найти кого-нибудь, кто может провести спиритический сеанс, но только не медиума-профессионала. Чтобы отправить телеграмму, мне пришлось уехать за шесть миль от Биддлкоума — не хотелось давать пищу для слухов о какой-то чертовщине в «Утесе».

Интересно, как Макс отнесется к нашей просьбе, гадал я. Наверно, глядя на репродукции картин Мередита, он уже сообразил, что видение, испугавшее Джудит у нас в мастерской, связано с Кармел. Недаром он сказал по телефону: «Вам будет интересно!» Еще бы! Скорее всего, ему так же, как и мне, претит мысль о спиритическом сеансе, но он поймет, что это — наша последняя надежда.

Я заглянул и к доктору Скотту. Хотелось выяснить, как обстоят дела в Уилмкоте, а он, несомненно, это знал. Спрашивать его напрямую по телефону было бесполезно: боясь нарушить врачебную этику, он выпустил бы иголки, как дикобраз. Но если я его застану, поговорить будет легче. Однако его хозяйка сказала, что доктора срочно куда-то вызвали, телефон тех, кто вызывал, — три-семь, но она очень занята, готовит обед, и сама позвонить туда не может. Если же буду звонить я, то не надо признаваться, что я узнал этот номер от нее. Когда я попросил передать доктору, чтобы он сам позвонил мне в «Утес», у нее сразу обнаружилась куча времени, и она охотно скоротала бы его за болтовней, но я предпочел ретироваться.

Три-семь — это номер телефона в Уилмкоте. Мы с Памелой наперебой старались уверить друг друга, что внезапно заболел капитан, но оба с тревогой и нетерпением ждали, когда позвонит Скотт. Он не позвонил, а часов в девять явился сам, на этот раз в автомобиле.

— Мы беспокоимся за Стеллу, — сразу объявила ему сестра. — Надеемся, вы можете сказать нам, здорова ли она?

— Увы, со Стеллой дело неважно, — ответил он.

Я предложил ему бренди — видно было, что ему следует выпить, но он долго раздумывал, вертя стакан в руках, а я изо всех сил старался сдержаться и не лезть с расспросами.

— За мной послал капитан, — нахмурившись, сказал наконец Скотт, — и, конечно, он не похвалит меня за то, что я говорю вам об этом. Однако Стелла просила заехать к вам. В конце концов, моя пациентка — она, и она уже не ребенок. Я не допущу, чтобы капитан мне диктовал.

«Черт побери этого Скотта с его этикой и этикетом!» — рвал и метал я про себя.

А Памела спокойно спросила:

— Что же со Стеллой?

— У нее бессонница.

— О, это серьезно, — сказал я. — Сильная?

— Сегодня вторник, — начал считать доктор, — значит, с пятницы она спала всего четыре часа — два в субботу утром и два в ночь на воскресенье. А сегодня ночью вообще не спала.

— И чем вы ее лечите?

— Снотворным.

— Господи!

— А что прикажете делать?