— Он писал эту картину, когда Кармел была тяжело больна. — Голос Памелы дрожал от негодования. — Разглядывал ее за столом и бегом бежал в мастерскую писать свою картину. Помнишь, мисс Холлоуэй слышала, как он насвистывает за работой. А потом, в тот последний вечер, вызвал Кармел и показал ей картину. Небось следил за ее лицом, пока себя рассматривала. Может, и закончить-то картину смог, только когда увидел, какое у нее было выражение. Он кончал писать, а она умирала.
— Он выставил, когда ее уже не было в живых, — заключил я.
Памела съежилась, она была подавлена. Я и сам чувствовал, что у меня тошнота подступает к горлу.
— Ничего удивительного, — с горечью сказала Памела, — что она решила броситься в пропасть! Ничего удивительного, что она замахнулась на Мери — его жену. И конечно, раз она умирала, ненавидя их обоих и мечтая о мести, ее душа не находит покоя.
— Теперь я понимаю, почему он сказал Мери: «Обещаю, что она сюда больше не вернется».
— И ошибся, — отозвалась Памела. — А как ты считаешь, что увидела тогда в зеркале Джудит? Она сказала: «Старуху, мертвую голову». Она решила, что видит себя в старости. А может, она видела Кармел, вот такую?
— Не знаю, что она видела, но думаю, в ту минуту она испытала то же самое, что испытала когда-то в этой же комнате Кармел, — ужас от сознания, что это — конец. Наверно, именно ощущение ужаса так и живет в мастерской.
— Кошмар!
Не отрываясь от картины, Памела тихо проговорила:
— «Смотрела вниз, будто в ад уставилась», как сказала Лиззи про женщину, которую увидела на площадке. Я подозреваю, что она видела не Мери, а Кармел, только у Кармел и глаза, и волосы темные.
Я задумался.
— Знаешь, вероятно, призрак полностью не материализовался, и Лиззи видела то же, что и я — туманное облако. Остальное дорисовало ее воображение.
Глядя на измученное лицо, изображенное на картине, Памела медленно произнесла:
— Ну тогда Лиззи еще повезло — увидев это лицо, можно умереть от страха.
— Не забудь, что лицо Кармел должно быть искажено ненавистью, гореть жаждой мести!
Памела тоже изменилась в лице от испуга, и я пожалел, что позволил себе размышлять вслух.
— Хорошо, что Стелла ее не видела, — сказал я.
— Да уж.
В голову мне пришла мысль, настолько неприятная, что я не сразу решился высказать ее Памеле.
— Можно избавиться от Кармел, прибегнув к экзорсизму.