Путь нам указывал шпиль маленькой католической церкви, поднимавшийся на холме среди темных деревьев. Подъехав, мы увидели новый, недавно построенный квадратный дом. Сада вокруг не было, дом стоял посреди поля.
— Здесь, наверно, и живет священник, — предположила Памела.
Так оно и оказалось; к счастью, отец Энсон был дома. Правда, его экономка, видимо, собравшаяся подавать ему обед, встретила нас сурово. Она вполне соответствовала требованиям, которые предъявляются к женщинам, обслуживающим католического священника, — некрасивая и одних лет с ним. Памела сказала, что, если отцу Энсону сейчас неудобно принять нас, мы хотели бы узнать, когда можно к нему заехать или когда он сам сможет приехать к нам в «Утес» выпить чаю. Экономка сразу преобразилась:
— В «Утес»! Так вы, верно, мисс Фицджералд? На днях к нам заглядывала миссис Флинн, и мы с ней славно поболтали. Может, она выберется к нам еще разок? Ведь мы с ней из одного графства.
Мы заверили ее, что Лиззи будет очень рада навестить их, и она пошла доложить о нас священнику. Он сразу вышел к нам, приветливо поздоровался и усадил в соломенные кресла у стола.
По-видимому, ему действительно было приятно, что мы заехали, — он тут же начал расхваливать свой новый дом — прихожане недавно выстроили его специально для своего священника. Конечно, он не так красим как наш «Утес», но отец Эпсон им очень доволен. Скоро они с экономкой разобьют вокруг сад. Он увлеченно рассказывал нам о своих портьерах из ирландского твида, о коврах ручной работы и о других домашних достопримечательностях, а сам не спускал с Памелы ласкового, но пристального взгляда. Я не жалел, что мы заехали, — если вашему дому грозят злые силы, именно у этого, сидевшего перед нами человека, следовало искать помощи. Но вот он перебил сам себя:
— Я тут болтаю о своем, а про ваши дела еще и не спросил. Надеюсь, вы с хорошими вестями? Я много о вас думал. Ну как вам живется, поспокойнее?
Памела устала и была расстроена, поэтому доброта священника ее разоружила:
— Ох, отец, ужасно! — призналась она.
Отец Энсон поднялся, долго выбирал нужный ключ, потом отпер шкаф. Он достал оттуда бутылку, салфетку и два стакана. Вытер стаканы до блеска, смахнул пыль с бутылки, взял штопор и медленно вытащил пробку.
— Надеюсь, вы оцените мою мадеру, — сказал он. — Мне говорили, что это — один из лучших старых сортов, но, к сожалению, не в коня корм. Я не пью Вот вино и ждет уже давно таких гостей, которые смогут воздать ему должное. Сейчас посмотрим, правду ли говорил мой старый приятель — аббат. Ну как?
Я отпил из своего стакана. Вино было восхитительное.
— Да, отец, аббат — человек честный, долгих ему лет! — сказал я.
— И вам тоже, отец Энсон! — подхватила Памела.
— А теперь моя очередь произнести тост, хотя пить я и не буду, — сказал священник, уютно усевшись в старое кожаное кресло:
А последнее пожелание, — добавил он, — «И смерть в Ирландии найти», но это уж как Господь распорядится.
Глаза у него поблескивали. Памела рассмеялась. Отец Энсон достиг желаемой цели и сразу стал серьезным.
— Не надо впадать в отчаяние. Как бы устрашающи ни были эти явления в вашем доме, — спокойно проговорил он, — церковь знает, как с ними бороться.
Я сказал ему, что Стелла об экзорсизме и раньше слышать не хотела, а сейчас у нее сильное нервное расстройство.
Он вздохнул: