Памела сокрушенно вздохнула:
— Не может быть!
— Нет, нет! — сочувственно ответил Ингрем, снова обретая свой обычный облик простого смертного. — Я хотел только подчеркнуть, что эти слова нельзя слепо принимать на веру и рассматривать как свидетельства.
— А холод вас тоже ни в чем не убедил?
— Только в одном — в мастерской обитают призраки.
— Ах так! А уверенности, что с одним из них мы разговаривали, у вас нет?
— В этом как раз я уверен. С моей точки зрения, самым интересным в нашем сеансе было повторение слова «ЛОЛО», а также то, что творилось со стаканом, когда карты разлетелись во все стороны Вот в этом случае, как мне кажется, призрак и проявил себя.
— А все остальное, по-вашему, было результатом самовнушения? — Я не мог скрыть разочарования.
Ингрему, видимо, было неприятно огорчать нас.
— Да нет, я этого не утверждаю. Я только прошу вас учитывать такую возможность.
Я вспомнил, что мы дважды брались за стакан в отсутствие Памелы, и оба раза он не двигался, но стоило ей приложить к нему пальцы, как он начинал бушевать.
— Это ты во всем виновата, — сказал я сестре. — Ставлю тебе на вид — твое подсознание плутует.
— Или восприимчивость обострена, — поправил меня Ингрем.
Памела оставалась серьезной:
— Боюсь, что так и есть. Я склонна «выдумывать», как выражается Лиззи. Наверно, лучше вам попробовать без меня. Только я бы хотела понаблюдать.
Ингрем поколебался, но потом нерешительно сказал:
— Телепатия обладает такими могучими возможностями…
— Понятно, — улыбнулась Памела. — Ну хорошо, я останусь здесь и допью шоколад, но вы уж, пожалуйста, недолго.
— Какая победа чревоугодия над любознательностью! — воскликнул я.
Ингрем улыбнулся, улыбка у него была славная — дружеская и ироничная.