Тайна «Утеса»

Она медленно повернула голову и с удивлением посмотрела мне в глаза.

— Стелла! Стелла! — воскликнул я. — Неужели вы до сих пор не поняли, что желаемое и разумное не имеют друг с другом ничего общего? Я старался вести себя разумно ради вас, и меня это чуть не прикончило.

Она тихо ответила:

— Меня тоже.

Я сжал ее холодные маленькие руки.

— Ну что ж, Стелла, тогда, может быть, нам лучше и не пытаться вести себя разумно.

Она ничего не ответила, но по ее лицу промелькнула нежная, счастливая улыбка, от которой у меня захватило дух, однако она тут же застенчиво постаралась едва заметно высвободить руки, а я вернулся в свое кресло и не проронил больше ни слова, пока не появилась Памела.

Поставив перед Стеллой суп, Памела весело спросила:

— Как же вы расправились с бедной мисс Холлоуэй? Расскажите!

— Мисс Холлоуэй, — неожиданно звонко отчеканила Стелла, — бессердечная женщина! Надеюсь, я больше никогда ее не увижу.

Я горячо поддержал ее:

— Я тоже на это надеюсь!

— Она ждала в гости в Бристоль какого-то знаменитого доктора и из-за этого заставила меня уехать отсюда раньше. Подумайте только! Дедушка был в забытьи, но сестра разрешила мне ухаживать за ним. А она — мисс Холлоуэй — сказала, что дедушка оставил ей письмо с распоряжением увезти меня в субботу, что бы с ним ни случилось. И более поздним поездом она ехать отказалась. Не могла же я скандалить в больнице! Я собиралась удрать от нее на станции, но она… знаете, что она сделала? Отняла у меня сумку, так что я осталась без денег. Я ничего не могла поделать. И тут случилось чудо! — Глаза у Стеллы стали круглые и открылись еще шире, когда Памела засмеялась:

— О, Макс — мастер устраивать чудеса!

— Да, да, это был Макс! — воскликнула Стелла. — А откуда вы знаете? Ах да, он, наверно, звонил.

Она смеялась, когда мы рассказывали ей, как Макс с мисс Холлоуэй обыскивали поезд, и как Макс едва сумел унести ноги от почтенной матроны, но потом глаза ее налились слезами, и она рассказала, что взяла машину и прямо со станции поехала в больницу. К деду ее не пустили, сказали, что состояние его ухудшилось и вряд ли он придет в сознание. Сестра уговорила Стеллу ехать домой.

— Но в Уилмкоте уже никого не осталось? — спросила Памела.

— Да, я об этом совсем забыла. Если бы я сказала в больнице, что дома никого нет, они, наверно, как-нибудь устроили бы меня.

— Ешьте суп, остынет.

Стелла послушно отпила из чашки.