Памела не ответила. Она стояла у окна, бросив работу, и наблюдала за мной. Лицо у нее было озабоченное. Потом она как-то многозначительно спросила:
— Ты здесь хорошо спишь?
— Как сурок, — ответил я. — А ты?
Прямого ответа я не получил. Она замялась.
— Я не хотела тебя беспокоить. Надеялась, что это не повторится, но оно повторилось опять, Родди, все-таки в доме по ночам что-то происходит.
Я обернулся к ней, брови у нее нахмурились глаза смотрели на меня горестно.
— Что происходит? Что ты хочешь сказать? — Мой голос прозвучал резко.
— А сам ты разве ничего не слышал?
— Конечно, нет.
— Ни прошлой ночью, ни позапрошлой, когда ты так поздно лег? Ни в ту ночь, когда мы топили камин?
— Слышал шум моря, больше ничего. А в доме было абсолютно тихо.
— В том-то и дело, что нет, Родди. Я слышала какие-то странные звуки как раз перед тем, как ты стал подниматься по лестнице.
— Что за звуки?
— Вздохи. Нет, скорее резкое прерывистое дыхание. Как будто кто-то от испуга сдерживает рыдания.
— Это ветер, Памела; между домом и холмами он всегда завывает как-то странно.
— В те ночи ветра не было.
— Ты права. А до этого ты тоже слышала такие вздохи?
— Да.
— И всегда по ночам?
— Да. Но последние две ночи слышно было особенно отчетливо. Рыдания были вполне реальные. Знаешь, Родди, когда их слышишь, просто сердце разрывается.