— Да. — Она жадно ждала, что я скажу дальше.
— Кто-то сообщил капитану, что в доме появляются привидения, и он в это поверил, так?
— Вот именно! Ах, как я благодарна вам за то, что вы понимаете! Но, видите ли, я подумала: а если это все неправда, и вы, узнав, что говорят люди, начнете зря тревожиться. Я все-таки очень надеюсь, — добавила она поспешно, — что это неправда.
Я уклонился от ответа.
— Расскажите, какие ходят слухи, а я вам скажу, что правда, а что нет.
— Я не очень-то много слышала, — ответила Стелла. — Потому что едва Сузи заикнулась об этих случаях, дедушка тут же ее уволил. Она вернулась в кухню ужасно сердитая и заявила, что ему следовало бы сказать ей спасибо, ведь она передала ему, что у вас по лестнице ходит белая монахиня, ломая руки. Будто бы ее видела ваша служанка и упала в обморок, и вы нашли ее без чувств на полу.
Я усмехнулся. Что ж, могло быть и похуже.
— Поверьте мне что никто никакой белой монахини у нас не видел. О, как я рада!
— А дедушка с вами об этом говорил?
— Да потому что к слову пришлось. Я ему как-то сказала, что вы не будете очень уж сильно волноваться, если в доме действительно обнаружатся привидения. Потому что мисс Фицджералд их не боится. И предположила, что, может быть, «Утес» навещает призрак моей прапрабабки. Ведь дом строили для нее, и она его очень любила.
— Ваша прапрабабка нас тоже не навещала. И что же дедушка вам ответил?
— Он рассердился. Он сказал, что все это отвратительные, вредные сплетни и он запрещает мне их упоминать при нем, запрещает бывать в «Утесе», и — лицо у нее напряглось, — он заставил меня отправить ту ужасную телеграмму.
— Пожалуйста, забудьте об этой телеграмме! Лучше послушайте: я хочу рассказать вам о вещах действительно важных, о чем никто в Биддлкоуме не знает. В «Утесе» и правда происходит что-то странное, и мы считаем, в этом повинна какая-то особая атмосфера, хотя я думаю, что призраков в доме все-таки нет.
Стелла слушала с жадным интересом, а я рассуждал об эманациях и субъективном восприятии, о том, как эмоции впитываются в материю, и о прочих подобных феноменах. Но всю правду я ей не сказал. Я объяснил, что у Лиззи было что-то вроде галлюцинации, но не упомянул о белой фигуре, которую она будто бы видела. Я умолчал и о свете в детской; словом, в основном я распространялся о вздохах и о том, что в мастерской на всех находит мрачное настроение.
Некоторое время Стелла сидела, погруженная в невеселые думы.
— Мне ужасно жаль, — сказала она наконец, — выходит, одна комната в доме для вас пропадет. Видно, в ней обитает не очень счастливый дух знаете, — продолжала она, слегка покраснев, — говорят какой-то из моих двоюродных дедов слишком много пил: может в доме остались мучившие его кошмары.
Я засмеялся. «Только призрака, страдающего белой горячкой, нам и не хватало, — подумал я, — нет уж, спасибо!»
— Лично я предпочел бы вашу прапрабабку, — сказал я. — Но, как бы то ни было, мне кажется, сейчас уже все прекратилось, — поспешил я добавить, — и мне бы хотелось, чтобы вы сказали об этом вашему дедушке.
Стелла покачала головой:
— Я очень рада, что вам так кажется, но боюсь, говорить об этом с дедушкой бесполезно.
ebooksa