– Твои вещи. – Он сбросил багаж и значительно поднял палец: – Только это не все. Лучше спустись, а то я один не смогу…
Настя побежала за ним и тут же убедилась, что Антону и впрямь не под силу выманить из кабины Котика, как она по привычке продолжала называть собаку. Пес нервно рычал, хохлился и на все попытки взять его за ошейник реагировал весьма агрессивно. В отношении Котика это означало, что он робко показывал клыки.
– Да что это?! – Настя схватила собаку и, расцеловав ее мокрый нос, поставила на землю. – Ты меня перевез навеки?!
– Я тут подумал, – солидно сказал Антон, – что тебе понадобятся какие-нибудь мелочи. Ну, как всем вам, женщинам. И поехал к тебе.
– Ты сказал, что я буду жить у тебя?
– Твоя мама была рада, – укоризненно заметил тот. – И не возмущалась. Сразу собрала сумки и выдала мне собаку.
Настя пыталась сохранять серьезное выражение лица, но это было невозможно – Антон в самом деле очень серьезно отнесся к ее переезду и, кажется, сумел убедить ее мать, что у дочки начинается новый роман. Девушка расхохоталась:
– Ну, артист! Кто тебя просил?!
– Ты что – не чистишь зубы? – меланхолично поинтересовался Антон. – Или не носишь дома тапочки? Я предупреждаю – мои предки не потерпят такого. И я сам тоже.
Настя все еще смеялась. Подцепив на поводок уже погулявшего Котика, она первой вошла в подъезд. Антон, заперев кабину, отправился за ней. Они поужинали – Настя приготовила омлет с дачной зеленью, который целиком умял Антон, потом сообщила парню, что запросто может обжарить вареную курицу, которую обнаружила в холодильнике, но предупреждает – завтра в доме должны появиться какие-то продукты. Курица с макаронами была уничтожена полностью – девушка внезапно ощутила голод – ведь за последние двое суток она не съела и сухарика. Антон смотрел на нее с видимым неодобрением и наконец заявил, что такая спутница жизни ему не по карману.
– Я же говорил – ты наверняка много ешь, – пробормотал он.
Настя погрозила ему обглоданной костью и сказала, что отступать некуда – ведь он уже вывез из родительского дома приданое. Раньше нужно было проверять ее аппетит!
Чем больше приближалась ночь, тем сильнее она нервничала. Шутки уже казались не такими забавными, квартира – не такой знакомой. Настя пыталась было разобрать сумки, привезенные Антоном, но вдруг присела рядом с ними на пол и задумалась, безвольно свесив руки. Что она делает здесь? Во что играет? Все должно кончиться, как кончалось всегда – она ляжет в постель, делая вид, что ни о чем не догадывается. Через полчаса, когда она еще и глаз не сомкнет, откроется дверь, и на пороге появится темный силуэт. Ей зададут какой-нибудь нейтральный вопрос – о том, как спится на новом месте, или о чем-нибудь еще. Потом Антон присядет на край постели. Потом все будет, как бывало всегда – может, с иными словами и движениями, но все-таки без существенной разницы…
«Никогда, – сказала она себе. – Этого я не допущу. Хватит».
Если бы ей сказали, что, в сущности, с Николаем она пережила то же самое, никакой разницы с предыдущими романами не было, Настя бы страшно возмутилась. Она принялась бы отстаивать погибшую иллюзию, как кошка защищает новорожденных котят от окружающего мира – защищает со святым материнским безумием, хотя уже через полгода сама с легкостью на них нападет, не опознав в подросших котятах собственную плоть и кровь. Но дверь в комнату, где она устроилась с багажом, никто не открывал, защищаться было не от кого. Настя успокаивалась.
«Ну, ладно, – сказала она себе. – Тут, в конце концов, есть кровать, белье, подушка. Я устроюсь. Антон нормальный парень, ему можно доверять. Если он сюда явится, я его легко выгоню. Он не маньяк. Хватит пары слов».
С обреченной решительностью она застлала постель, выудила из сумки пижаму и безмолвно посмеялась над маминой заботливостью – та положила в сумку даже дорожную аптечку, в которой обнаружились: бинт, пластырь, анальгин и валерьянка.
«Но только не презервативы! – умилялась Настя. – Мамочка, ты уж сколько лет знаешь, что я живу с мужчинами, но слово «презервативы» для тебя – табу!»
Она переоделась в пижаму, забралась в постель, затащила к себе Котика, который не отходил на нее ни на шаг и постоянно принюхивался к незнакомой обстановке. С собакой она чувствовала себя в полной безопасности. Кроткий, безобидный пес все-таки являлся какой-никакой защитой. По крайней мере он был способен поднять тревогу. Настя закрыла глаза и улыбнулась. Она сама не ожидала, что ей будет так уютно в чужом доме.
Прошло полчаса – этот срок она отмерила, сообразуясь с прошлым опытом. В дверь никто не постучал. В коридоре горел свет, и Настя, лежа с открытыми глазами, видела узкую длинную щель, протянувшуюся под косяком.