Мария бледнеет:
– О мон дьё!
Покачнувшись, она хватается за перила и слабым голосом обращается к Городецкому:
– Простите, мне стало дурно. Мне надо принять лекарство. Я могу пойти к себе наверх?
Сыщик отзывается:
– Да, конечно. Но у меня к вам просьба: не покидайте комнату, пока я с вами не побеседую. Все-таки совершено новое убийство.
Мария нетвердой походкой начинает подниматься на второй этаж.
Фрося, глядя на труп Андрюшки, начинает тихонечко подвывать:
– Я тут ни при чем.
– А это нам еще только предстоит выяснить, – жестко отчеканивает детектив. – С вами я тоже обязательно поговорю. Пройдите на кухню и ждите меня там.
Домработница, глядя на разлетевшиеся по полу осколки посуды и ошметки еды, растерянно произносит:
– Но как же завтрак? Федор Семенович ждет!
– Боюсь, генералу придется его сегодня пропустить. Я сам ему все объясню.
Фрося, еще раз взглянув на тело на полу, всхлипывает, прижимает фартук к глазам и, спотыкаясь, бредет на кухню.
Антон поворачивается ко мне и легонько касается моего плеча:
– Елена Викторовна, как вы?
Я лишь качаю опущенной головой. А как я могу себя чувствовать над телом только что погибшего на моих глазах брата?
Очевидно, поняв мое состояние, сыщик не лезет ко мне сейчас с расспросами. Он лишь проводит ладонью по моему плечу в попытке утешить или молча пособолезновать и негромко произносит:
– Простите, но я должен сообщить о происшедшем куда следует. И, думаю, на этот раз замять убийство вряд ли получится даже генералу. Вы разрешите сделать пару звонков из кабинета?
Я коротко киваю.