Я не стал раздумывать, я забыл даже о том, что плохо плаваю. Я ринулся вперед, спасать своего брата.
…Как же страшно, когда остаешься один на один с темнотой! Когда знаешь, что под тобой бездна, и в бездне этой притаился кто-то ужасный. Мышцы цепенеют уже не от холода, а от этого парализующего страха.
– Игнат! Где ты? – Я заорал громко, во все горло, силясь отогнать и страх, и темноту. – Я плыву к тебе, брат!
Доплыл ли я до противоположного берега? Не знаю. Знаю только, что выдохся от этой бессмысленной борьбы с собственным страхом. А мне еще Игната спасать…
Босых ног коснулось что-то холодное. Я подумал – водоросли. А потом на лодыжках сомкнулись крепкие пальцы, дернули вниз, утаскивая на дно. Не врал Степка про ведьму…
Я закричал, в горло хлынула вода, выдавливая из легких остатки жизни. Как же я хотел жить в тот миг! Я сражался с невидимым противником со звериной яростью. Я даже сумел на секунду вырваться из его мертвой хватки и вместе с речной водой хлебнуть упоительно сладкого воздуха. А потом ведьма накинулась на меня сзади, вцепилась в плечи, снова поволокла в свое мертвое царство. Теперь уже навсегда, потому что сил на борьбу у меня уже не осталось. И сам не спасся, и брата не уберег…
Смерть моя была холодной. Холодная темнота вокруг, холодные ведьмины объятья. И только в груди – разрывающий легкие огонь.
…Я был почти мертв, когда в волосы мои вцепился кто-то крепкий и злой, потащил вверх, туда, где воздух и жизнь. Да только поздно, смерть уже не выпустит меня из своих когтистых лап.
Холодно…
И темно…
И обидно до слез…
– …Барин, да пусти ж ты меня к нему! Дай я сам, ба-а-а-рин!
В этом испуганном визгливом крике я сразу узнал голос Степана.
– Говорил же, не лезьте в затон! А вы что?! Хозяин с меня шкуру за вас спустит! А ну как не очнется Андрей Владимирович-то?
– Очнется! – В голосе Игната – дрожь, то ли от холода, то ли от страха. Нет, от холода, страх моему брату неведом.
Да не о том я! Живой Игнат! Живой, Пресвятая Богородица! И я живой, наверное…
Хотел заговорить, успокоить их, но вместо слов из горла вырвался кашель пополам с речной водой. Я кашлял долго, до слез, до боли в груди, а кто-то сердобольный лупил меня по спине, помогая избавиться от остатков воды и ужаса.
– Ты как, брат? – Игнат сидел на корточках, с его мокрых волос стекала вода, а кожу серебрила снова выглянувшая из-за туч луна. Глаза его были почти черными от расширившихся зрачков, а зубы выбивали барабанную дробь.
– Очнулся барин! Ой, святые угодники! Что ж вы делаете со мной, огольцы?! – Рядом с Игнатом появился Степан в мокрой одежде, тоже дрожащий. – Какой бес вас в воду погнал?
Ответить мы не успели, Степана было не остановить.