Тадж-Махал. Роман о бессмертной любви

22
18
20
22
24
26
28
30

Оказывается, не любые. Взломав защиту местного полицейского управления (по сложности это задание баллов на 5 из 10), я ничего не нахожу по убийству в Тадж-Махале. Никакие поиски не помогают, только фиксация вызова полиции на место преступления и открытие дела.

Это плохо, очень плохо. Значит, расследование засекречено, а местные федералы без Интерпола к себе не подпустят.

Немного помучавшись, я пытаюсь найти хотя бы имя полицейского, изначально расследовавшего убийство. Его я нахожу на удивление быстро, даже фото и… телефон. Что за чертовщина? Какая-то странная конспирация. Или хитрый отвлекающий маневр?

На фотографии излишне упитанный полицейский чин, с таким даже я физически не справлюсь. Субхаш Тапар… С ним нужно встретиться, чтобы узнать, куда передали дело Сатри, а там будет видно.

У меня две возможности на выбор — спросить о Тапаре у Кадеры, возможно, он знает полицейского, или позвонить по указанному номеру.

Я решаю рискнуть и звоню.

Тапар отвечает после третьего гудка, он пыхтит, как большое тяжелое животное, каким собственно и является. Представившись Моникой Шекли — это имя значится в документах, которые мне выдал Арора в Мумбаи, — я прошу о встрече.

— Это зачем еще? Опять Фатима кому-то нажаловалась? Я ее посажу за клевету, пусть так и знает — посажу!

Я торопливо успокаиваю разъяренного полицейского, клятвенно заверяя, что никого по имени Фатима не знаю.

— А… — он переводит дух. — А чего вам надо?

— Меня интересует убийство Хамида Сатри. Вы начинали его расследовать, но потом…

— Что потом? Я и расследую. Только это бесполезно.

— То есть дело у вас?

— Ну… да… — не очень уверенно соглашается Тапар. — А вы кто, журналистка, что ли?

По тону заданного вопроса я понимаю, что журналистскую братию Субхаш Тапар жалует не больше Фатимы.

— Нет, я не журналистка.

Будучи твердо уверенной, что дело давно передано спецслужбам, я даже не удосужилась придумать основание для Тапара, чтобы тот мог раскрыть мне детали. Приходится придумывать на ходу.

— Я… английская родственница Сатри.

— А… — смеется каким-то булькающим смехом Тапар, — наслушались рассказов об алмазе, который якобы был у Сатри? Многие им интересовались.

— Кто именно — эти многие?