— И… меня?
— Весь мир! — Он закрывает глаза, зубы сжимаются так, что белеют скулы, а пальцы яростно комкают простыню, оставляя на ней кровавые следы.
Я смотрю на того, кого считала своим вторым отцом, и понимаю, что Ричардсон так и сделал — предал всех за одно обещание спасти Энни.
Этого Эдварда я не знала и не подозревала, что такой существует. Сжечь весь мир ради любви? Я шепчу одними губами:
— Это не любовь…
Ричардсону все равно, кажется, еще немного — и он сам вспыхнет изнутри черным огнем и от бессилия начнет крушить все вокруг. Он не оправдывается, не задумывается над тем, насколько это ужасно, для Эдварда существует только смерть Энни и боль из-за невозможности вернуть жену.
Я не знаю, сколько времени проходит, уже не до побега, о нем я невольно забываю. Я вижу перед собой такую человеческую трагедию, какие обычно заканчиваются гибелью.
Точки опоры в моей жизни больше нет, и я скорее машинально, чем осознанно, интересуюсь:
— Ты был знаком с Санджитом?
— Да.
Меня прорывает:
— Это чатристы, Эдвард! Они организовали налет на Букингемский дворец и виновны в гибели стольких людей! Ты готов работать на чатристов?
Он вдруг недобро усмехается:
— А ты на кого работаешь?
— Что? — В глубине души я уже поняла, что он имеет в виду, но разум продолжает сопротивляться этому пониманию.
— Санджит — бывший главарь чатристов. Калеб Арора — нынешний.
— Ты… знал об этом, когда давал мне его телефон в Лондоне?
Не обращая внимания на мой вопрос, Эдвард продолжает:
— Они здесь все поклоняются этой богине смерти — Санджит, Арора, твой любимчик Сингх…
Я не верю своим ушам: