— А ты?
Ее вопрос изумил Джехангира.
— Что я?
— Почему бы не жениться тебе?
— На ней?! — падишах кивнул в сторону удалившейся девушки.
Королева звонко рассмеялась. Вернее, смеялась Рукия хрипло из-за того, что часто курила, но ее голос и смех за столько лет ничуть не изменились и казались молодыми.
— О, Аллах! О чем ты говоришь, Джехангир? Оставь Арджуманд своему сыну, а сам женись на ее тетушке.
— Как я могу? Что я ей предложу — стать двадцатой женой?
Рукия улыбнулась, она поняла, что названый сын до сих пор любит эту женщину всем сердцем.
— Любимой женой, Селим, и не важно, какой по счету. Твоя мать была у твоего отца… даже не помню какой, но именно Джодху Акбар любил больше всех.
— Тебя! — возразил Джехангир.
— Меня как друга, ее — как женщину. А Мехрун-Нисса сможет объединить оба эти чувства у тебя.
Но падишах снова возразил:
— Я уже ничего не смогу ей дать.
— Свою любовь и власть. Этого достаточно любой женщине, даже такой, как Мехрун-Нисса.
— Власть она любит, — кивнул Джехангир. — Всегда любила.
— Но еще она любит тебя. Не будь глупцом.
Только Рукия могла разговаривать с падишахом вот так — как с неразумным мальчишкой. Но она свободно разговаривала и с великим Акбаром — чего же бояться его сына, которого сама и воспитала?
Джехангир перевел разговор на другое:
— Посмотри, что мне подарили.