Сон, ставший жизнью

– Сполна, – прошипел в ответ он.

– Вот и хорошо. Думаю, надолго желание у тебя отбил вопросы задавать, – довольно добавил старик, рассматривая грязь под ногтями рук.

Он опустил взгляд на пыльную дорогу. Прямо себе под ноги. И принялся что-то чертить на ней, водя из стороны в сторону правой стопой. Односельчанин не сразу заинтересовался этим действием. Лишь через пару минут рыжебородый бросил короткий взгляд на то, что он рисовал. Сухая земля позволяла сделать рисунок довольно чётким. Он безостановочно дёргал ногой, создавая замысловатую фигуру на земле и не до конца понимая, что же всё-таки хочет изобразить. Остановиться он тоже не мог, хоть и пытался пересилить себя.

– Ну, ты порисуй пока, а я пойду их догоню, – его рука указала на успевшую порядком отдалиться похоронную процессию. – Я смотрю, у тебя неплохо получается. Не хуже тех рисунков, что лежат у художника в его сумке через плечо. Ха-ха, – рассмеялся односельчанин ещё раз. Только как-то непродолжительно и неловко, точно украл у кого этот смех. Будто напускной он был.

Рыжебородый ещё раз посмотрел на фигуру, которая выходила из-под чужой ноги, довольно крякнул и, развернувшись, побежал за удаляющейся процессией. Парень чертил и никак не мог остановиться. На его лице выступили бисеринки пота, тут же покатившиеся к подбородку. Он открыл рот, чтобы прокричать что-то рыжебородому деду, но внезапно сгустившийся воздух не пропустил ни одного звука. Человек сильно сжал кулаки, борясь с чем-то незримым, заставляющим его в бешеном темпе водить по пыльной дороге ногой.

Наконец рваные движения замедлились, а ещё через минуту и вовсе прекратились. Он, тяжело дыша, склонился над своим рисунком. Пот градом катил по его лицу. Он протёр глаза и посмотрел на получившуюся фигуру… Посмотрел и не поверил своим глазам. Это была новогодняя игрушка с красивым домиком внутри, маленькой старушкой, ёлками и снегом, накрытая стеклянным полуовалом…

Глава 2. Погружение в сон

Я рывком поднял голову и разлепил тяжёлые веки. Перемещение в новогоднюю игрушку заставило посмотреть продолжение кошмара про похороны. Домовой был прав. Видение срубило на ровном месте, хотя спать я не планировал, да и не хотелось спать. Я собрал в кучу то, что увидел во сне, и попытался проанализировать. На первый взгляд, информации было не так уж и много. Процессия преодолела треть расстояния до кладбища. Плюс ещё какое-то время было в запасе, пока они начнут закапывать меня. Все-таки хотелось верить, что кошмар должен закончиться логическим финалом, а не тем моментом, когда люди дойдут до деревенского погоста. Так думал я, а как считал рыжебородый дед – оставалось только догадываться…

И тут у меня в голове всплыла фраза, которую произнёс старик: «как умею, так и помогаю». Примерно в таком же ключе я думал и про Домового. Или он так сам про себя говорил? Я потер виски и несколько раз надавил пальцами на макушку. Нет, не вспомнить. Слишком много информации, всё перемешалось в голове, трудно вычленить что-то дельное из этой каши. Но фраза рыжебородого деда разворошила уже почти потухший костер сомнений и подозрений. А ещё я несколько раз прокрутил в голове диалог, что произошёл между мной и стариком. Зачем ему запутывать меня? Зачем по-разному говорить о том, что происходит со мной? Готов был поспорить на всё что угодно, что никакой помощи он никому не оказывает и ни о какой науке преодоления страха речь не идет. Тогда всё кажется нелогичным и необъяснимым… Или я просто не могу понять его замысла? Ведь если чего-то не знаешь или не понимаешь, это не всегда значит, что этого не существует и ты прав, а остальные – нет.

Если честно, меня это очень злило. Я хотел распутать эту разгадку, смирившись с тем, что придется прожить наяву кучу кошмаров и, возможно, умереть от одного из них. Но вот не понимать роль рыжебородого деда в этой истории и то, кем он являлся на самом деле, я отказывался. Может быть, таинственная книга Домового намекала мне на это? Я никуда не пойду и не буду разговаривать с рыжебородым дедом. Как тебе такое? Вот не вышел бы я с утра из дома – не увидел бы художника, на нашёл бы потом змей под одеялом, да и старуха Анна так и осталась бы у колодца. Вряд ли она заявилась бы ко мне домой. Вот и нет никаких кошмаров… Хорошая версия, но сон про похороны, стремящийся к своему завершению помимо моей воли, не даёт возможности продолжить размышлять над такой теорией, не говоря уже о том, чтобы проверить её на практике.

А кто был в похоронной процессии? Может, те люди, что сопровождали меня на кладбище, дадут какую-нибудь дополнительную информацию? Да, в деревне все знали друг друга, но ко мне могли прийти далеко не все. И тут как раз должны быть некие нелогичности или лишние люди. Во втором фрагменте кошмарного сна я вообще не видел ни одного лица. В первой же части я точно рассматривал тех, кто собрался в моей хате. Но, к своему большому удивлению, я не мог вспомнить ровным счётом никого. Видение стерло большую часть деталей оставив лишь то, что посчитало важным: гроб, рыжебородого деда и некоторые подробности той комнаты, в которой находился умерший я.

Ну и, конечно, по-прежнему остаётся без ответа самый главный вопрос, который я не переставал задавать себе с того момента, как проснулся после увиденного кошмара про похороны. Что, если я не очнулся тогда? Вдруг всё это – продолжение одного длинного ночного видения? И рано или поздно я открою глаза и обнаружу себя в деревенской хате, которую не поглотило пламя огня. Или же в своей городской квартире. Было бы здорово…

Рядом со мной застонал Степан, приходя в себя. Похоже перемещение далось ему тяжелее, чем мне. Мой друг закашлялся, хватаясь за грудь и пережидая накативший приступ тошноты. Подниматься с дивана он не торопился. Лицо его постепенно наливалось краской, переставая быть мертвенно-бледным. Я не стал задавать вопросов, а решил осмотреться по сторонам. Перемещение забросило нас в довольно необычное строение. Мы находились внутри дома, имевшего одну большую комнату. Никаких перегородок или хотя бы занавесок, разделяющих помещение, как например, у меня в избе. Прямоугольный стол, накрытый разноцветной клеёнкой, стоял у одного из трех широких окон. На нём я приметил электрическую плиту и керосиновую лампу. Ещё в доме имелись две кровати, придвинутые к стене. Именно на них мы и очнулись со Степаном. Печки не было – вероятно, хозяева согревались зимой с помощью двух огромных пушек, небрежно валявшихся у противоположного столу окна. Рядом с ними лежал электрический обогреватель. Интересно, достаточно ли этих приспособлений, чтобы не замерзать зимой? Круглосуточно пушки работать не будут, да и небезопасно спать с ними. Стульев не было, вместо них я обнаружил четыре табуретки, задвинутые под стол. На полу лежали два круглых ковра. Оба такой ядовитой расцветки, что долго смотреть на них было просто невозможно. Оглушительные красные и жёлтые цвета норовили затмить собой всё остальное, что попадало в поле зрения. Довершало образ комнаты овальное зеркало, висевшее на стене у кровати, на которой сидел Степан.

– У тебя тоже голова чуть не треснула? – со стоном разлепил губы мой друг.

– Похоже, что нет. Как ты себя чувствуешь?

– Сейчас получше, первый приступ перетерпел, а второго уже и не последовало.

– Незнакомое строение какое-то… – задумчиво произнёс я, как бы подталкивая Степана задуматься не только о своих физических ощущениях.

– Хм… – Степан почесал затылок и пересел ко мне на кровать. – Ты разве забыл? Это ж дом Гаврилы.

Если убрать два ядовитых ковра, отодвинуть стол от окна ближе к центру большой комнаты и огородить один из углов белой занавеской, то мой друг был абсолютно прав. Удивительно, что я сразу не заметил очевидного сходства. В дом Гаврилы мы часто бегали детьми. Располагалась хата почти на самом краю деревни – он подрабатывал лесником, а его основное жильё находилось далеко отсюда. В тёплое время года он обитал здесь, чтобы не тратить кучу времени на дорогу. После двух дождливых и холодных годов появились здесь пушки и обогреватель. Когда лесника тут не было, мы с его дочкой и другими друзьями играли в доме в разные настольные игры или же рассказывали страшные истории. Обязательно раз в неделю вызывали Пиковую Даму. Если задуматься, то я много такого странного и мистического делал. Возможно, прошлое сейчас меня и настигает, заставляя мучиться с кошмарными снами…

Обряд вызова Пиковой Дамы интересовал меня очень сильно. В первую очередь хотелось понять, откуда она взялась. Дети пересказывали разные истории, но основная версия заключалась в следующем. Ни для кого не секрет, что раньше повсеместно были распространены карточные игры и соответствующие турниры, где собирались богатые люди. Они проигрывали целые состояния за ночь, вызывали друг друга на дуэли или же просто кутили до беспамятства. Как-то раз на одном таком сборище оказалась сильная гадалка, которая предложила помощь одному из богатеев, не решавшемуся сесть за игральный стол. Она пообещала ему погадать по картам. Если явится удача, то ему непременно следует поучаствовать в турнире. Нужная колода оказалась у неё под рукой. Колдунья быстро раскинула карты и нечаянно порезалась о край карты с изображением пиковой дамы. Гадалка протерла изображение от крови и принялась считывать то, что нарисовалось на столе. Расклад был очень хорошим. Карты сулили большой выигрыш. Богатей без долгих раздумий занял место за главным игровым столом. Какое-то время ему везло, однако вовремя остановиться игрок не смог. Когда за столом осталось всего двое, он бросил на кон всё, что у него оставалось. И та самая пиковая дама принесла ему проигрыш! В приступе гнева разорившийся игрок схватил карту, прокричал проклятия и разорвал её. Конечно, он не был колдуном. Не было и ведьм в его роду. Но проклятие сработало. Вероятно, поспособствовала кровь, пролитая гадалкой. Да, карты за игральным столом были другие, но тут уже я могу только предполагать, как так всё сложилось. Гадалка навсегда осталась в образе пиковой дамы. Она всегда откликается на зов, чтобы попытаться снять своё проклятие, разрушив жизни тех, кто её призывает.