Кошки-мышки

— Еще бы.

Он шагнул в ее сторону с таким свирепым видом, что она отпрянула.

* * *

— При всем моем уважении, сэр, позволю себе заметить — эту мразь подкупили.

Это золотое правило Ребус заучил с армейского времени: когда ругаешься, разговаривая со старшим, — никогда не забывай вставлять «при всем моем уважении, сэр». Тогда никто не обвинит тебя в нарушении субординации.

— Джон… — Уотсон сцепил пальцы, поднес их к лицу и принялся изучать, будто никогда раньше не видел. — Мы вынуждены принять дело к расследованию. Я знаю, что это бред, никто из наших людей не поверит в поклеп, но мы обязаны доказать, что это поклеп. Это наш долг.

— И все же, сэр…

Уотсон остановил его жестом и снова сцепил пальцы.

— Вы ведь уже и так освобождены от ваших обязанностей до тех пор, пока наша кампания не развернется в полную силу.

— Да, сэр, но это именно то, чего он добивается.

— Он?

— Некто по имени Хайд. Он хочет, чтобы я перестал раскапывать дело Ронни Макгрэта. Вот зачем эта инсценировка.

— Вполне возможно. Но факт остается фактом: на вас подана жалоба…

— Этим юным подонком.

— Он утверждает, что вы заплатили ему двадцать фунтов, если не ошибаюсь.

— Я дал ему двадцать фунтов, но не за то, чтобы он снимал свои вонючие штаны!

— За что же?

Ребус уже открыл рот, но осекся. В самом деле: за что он заплатил мальчишке по имени Джеймс эти деньги? Он так подставил сам себя, как никакому Хайду и не снилось: сам выполнил всю работу своего доброжелателя. А теперь там, внизу, этот Джеймс произнесет свой хорошо выученный монолог перед двумя следователями — а ты, Джон, можешь заявлять что угодно. В дерьме по самую макушку.

— Отстранить меня от дела — значит сыграть на руку Хайду, сэр. — Ребус решил сделать последнюю попытку: — Если парень говорит правду, то почему не пришел прямо вчера, а выждал еще день?

Но Уотсон словно уперся рогом:

— Нет, Джон. Я прошу вас не появляться на службе день или два. Пожалуй, даже неделю. Сделайте паузу. Занимайтесь, чем хотите, но оставьте дела. Мы все уладим, не волнуйтесь. Мы раздробим его показания на такие мельчайшие части, что он перестанет понимать, что к чему, потом один из этих кусочков лопнет — а с ним и вся история. Не волнуйтесь.