— В дирекции сказали, что будут рады видеть вас в любое время, когда захотите. Пропуск — имя Финли Эндрюс.
— Очень благодарен вам, сэр.
— Не за что, Джон. Как назло, теперь началась еще и эта суматоха — история с самоубийством. Газетчики уже рыскают повсюду в поисках жареного. Что за проклятая работа!
— Да, сэр.
— Маккол отвечает сейчас на их вопросы. Надеюсь, они не станут показывать его по телевизору. Не самый фотогеничный кадр, а?
Уотсон произнес это так, словно обвинял Ребуса, и тот уже хотел было начать оправдываться, когда суперинтендант прикрыл трубку рукой и заговорил с кем-то другим. Вернувшись к разговору с Ребусом, он наспех попрощался:
— Кажется, пресс-конференция.
Ребус снова целую минуту разглядывал трубку. Если кто-то еще собирается позвонить, давайте уж все сразу. Но трубка молчала, и он бросил ее на пол. С глухим стуком она приземлилась на ковер. Втайне он надеялся, что не сегодня-завтра аппарат разобьется и можно будет купить нормальный старомодный телефон. Но трубка оказалась крепким орешком.
Он снова открыл книгу, и тут раздался стук дверного молотка. Тум-бум-бум. Стук деловой — значит, это не миссис Кокрэйн, пришедшая справиться, почему он до сих пор не вымыл лестницу.
Это был Брайан Холмс.
— Можно войти?
— Думаю, да.
Ребус не то чтобы очень обрадовался, но оставил дверь открытой, предоставляя молодому сыщику проследовать за ним в гостиную, что тот и не преминул сделать с каким-то подчеркнутым энтузиазмом.
— Я смотрел квартиру возле Толкросса, и подумал…
— Бросьте ваши извинения, Брайан. Вы меня проверяете. Лучше сядьте и расскажите, что произошло в мое отсутствие.
Холмс сел, Ребус взглянул на часы.
— То есть за последние два часа.
— Я просто беспокоился о вас, вот и все.
Ребус посмотрел на молодого человека. Прямой и честный ответ. Может быть, ему есть чему поучиться у Холмса?
— Значит, Уотсон не посылал вас?