А потом она увидела его руку, согнутую под каким-то неестественным углом, словно она не принадлежала тому же самому человеку. Сэм впервые увидела руку Андреаса без обычной рукавицы: уродливая, высохшая, всего с двумя пальцами, большим и мизинцем, неподвижно торчащую из снега, словно клешня.
Она потрясла головой, пытаясь отвернуться, посмотреть вверх, сквозь это крошечное оконце, которое она пробила на свет в снежной толще. В этот момент дневной свет вдруг померк, на мгновение он совершенно пропал. Почва вокруг нее загудела и задрожала.
О господи, только бы снова не лавина. Только не двигайся. Ну, пожалуйста.
Она увидела над собою вращающиеся лопасти.
Вентилятор.
Черные лопасти, надвигающиеся на нее с безумным жужжанием.
Пропеллер.
Вентилятор.
Потрескавшийся потолок.
Яичная скорлупа.
Черные лопасти.
Вертолет.
А потом они начали удаляться дальше, в сторону. И грохот прекратился.
Вертолет.
Но он улетел.
– Помогите! – пронзительно закричала она. – Помогите! Помогите мне!
Она услышала, как что-то царапается и скребется уже над головой, и взволнованный голос, кричащий по-французски:
– СЮДА! СЮДА! СЮДА!
Послышался внезапный оглушительный грохот, и поток снега и льда обрушился на нее. Лицо Андреаса затряслось, завибрировало, словно он смеялся, черный капюшон приподнимался и опускался, как на живом, будто он все еще дышал, все еще смеялся над нею. Голова начала приближаться, ближе, ближе, дюйм за дюймом, словно собиралась поцеловать ее.