— Ты вся дрожишь, — прошептал мне на ухо Мерсер.
— Никак не могу согреться. Замерзла. — Добавлять, что я еще и перепугана до смерти, никакой необходимости не было.
— Роза послала за едой. Поешь супчика.
— Квиллиана уже поймали? Он никого больше не убил?
Мерсер покачал головой.
— Нет, — сказал он и погладил меня по руке.
Я села за стол, открыла картонную коробку с чуть теплым томатным супом.
Батталья положил трубку. Он старательно расспросил меня о моем самочувствии, пересказал то, что ему доложили о происшедшем в зале суда, попросив подтвердить правильность его сведений, а затем перешел к сути:
— Эта попытка бегства выглядит очень странной, Алекс. Без твоего стукача дело у тебя наверняка развалилось бы.
— Нет, Пол. Вряд ли. Однако…
— Ну ладно, но что его так перепугало, как по-твоему? Теперь-то на нем висит хладнокровное убийство, совершенное на глазах у нескольких свидетелей.
— Судя по тому, что я слышал, — вставил Майк, — о свидетеле Герце можно забыть.
Я взглянула на него, потом на Мерсера:
— А что думаете вы?
— Чем-то мы его здорово напугали, — сказал Мерсер. — И не думаю, что это связано с делом Алекс.
Я повернулась к Батталье:
— Полагаю, пуще всего Квиллиана перепугало то, что мы начали рыться в старом, вроде бы не относящемся к нему деле.
— То есть?
— Его сестра, впервые за многие годы увидев Брендана, рассказала ему о своих подозрениях, что Дюка убили братья Хассетт. И тем не менее Брендан запретил ей разговаривать с полицией о чем бы то ни было.
— И отсюда следует вопрос, — произнес Мерсер, — какие из сведений, которые она, по его мнению, могла сообщить полиции, так сильно его встревожили.