Дурная кровь (в сокращении)

Оторвав ручку от первого листка, Матти указала на второй — с профилями «Тобаганца номер два», также повторявшимися далеко не один раз.

— А вот это, — продолжала Матти, — генетический профиль Дюка Квиллиана. Мы получили его из клеток кожи, соскобленных с найденного Майком пальца. И он совпадает с тем, что было получено из разбросанных по туннелю кусочков плоти.

— Так в чем же аномалия-то? — спросила я.

— Ты можешь просмотреть все образцы крови, которые мы исследовали, а их насчитываются сотни. ДНК Дюка Квиллиана ни в одном из них не присутствует.

— То есть, выходит, кожа его у вас есть, а крови нет?

— У нас есть ДНК четвертого человека, Алекс, не совпадающая с ДНК ни одного из погибших в туннеле. И это ДНК женщины, у нее только один пик. Y-хромосома отсутствует. Этот генетический профиль лежал нынешней ночью на моем столе рядышком с папкой, в которой находились документы по делу убитой Ребекки Хассетт.

Она выложила на стол еще два листка — один из папки, посвященной Бекс, другой из стопки документов, относящихся к найденным в туннеле останкам.

— Тебя интересует аномалия, Куп? ДНК этого образчика крови в точности совпадает с ДНК Триш Квиллиан.

Окна кабинета онколога Анны Воровски выходили на Йорк-авеню в той части Ист-Сайда, что известна под названием Хоспитал-Роу. Анна была специалистом по такому серьезному заболеванию, как рак крови.

— Дурная кровь, док. — Майк улыбнулся ей своей знаменитой улыбкой. — Вы знаете о ней больше, чем кто бы то ни было в нашем городе.

Высокая красивая женщина в лабораторном халате поправила на носу очки, открыла папку с отчетами врачей и спросила у меня:

— Я чересчур податлива — или его улыбка действует так на всех?

— На преступников обычно не действует. На всех остальных — да, пожалуй, — ответила я.

— Дюк Квиллиан, — напомнил ей Майк.

— Вы готовы пообещать, что в самом скором времени вызовете меня для допроса?

— Уже пообещал.

Она прочитала несколько лежавших в синей папке бумаг.

— Острая лейкемия. Его врач поставил диагноз и направил мистера Квиллиана к нам. В то время в Бронксе больниц, производивших трансплантации, еще не было.

— Дюку Квиллиану сделали трансплантацию? — спросила я.

— Трансплантация была тогда единственным методом лечения лейкемии, особенно если речь шла о таких молодых пациентах. От двадцати пяти до тридцати лет.