— На Охотоведа этого есть что?
— Я не могу засвечивать нашу версию. Ищу. Идентифицирую.
— А как ты думаешь, откуда у них деньги? На все эти фокусы с гостиницами, стадионами? Деньги чьи?
— А вот это нам неведомо.
— Я пойду, пожалуй.
— Иди. Вокруг «Праздничного» баррикады строят. На кону престиж державы.
— Суки гнойные. Это педики престиж? Кастраты-плясуны?
— Ты просил, я ответил.
Зверев доехал до Канонерки на такси. Автобус-призрак был ему сегодня непосилен.
Дом сорок четыре светился окнами, похлопывал дверью, принимая и выпуская обитателей. Попросив остановить такси у гастронома, Зверев прошел последние пятьдесят метров и потянул на себя ручку двери.
— Вы к кому? — встрепенулась бабулька. Рядом с ней в комнатке два на три, где телевизор старый, едва живой, столик с телефоном и цветок в кадке, сидели две девицы, одна в халате, другая в трико.
— В семьдесят седьмую.
— И к кому же? — кричала хранительница нравственности через полкоридора, так как Зверев не останавливался.
— К гражданке одной.
— К какой? — не унималась бабка, а Зверев уже поднимался на второй этаж, на третий. Он знал, как идти. Вакулин нарисовал план здания на листке в клетку и показал все двери, ходы и выходы. Голос бабульки стих.
Когда Зверев стучался в дверь, слева по коридору третья по левой стороне, голова бабульки показалась вновь, потом, убедившись, что Зверева впускают, убралась, что он отметил с удовлетворением.
Зинаида Ивановна, женщина, несомненно интересная, но несколько великоватая, предложила ему раздеться.
— Я немного приболел. Мне бы в душ, чаю, аспирину и поспать. А делами завтра займемся.
— Как скажете.
— Душ где у вас?
ebooksa