— Хал? Доброе утро… вернее… Который у вас там час?
— Джефф, мой мальчик… — У Саундерса от удивления широко раскрылись глаза. Он уже и забыл, когда директор ЦРУ называл его «моим мальчиком». — Где ты пропадал? Мы места себе не находили, так беспокоились.
— Выслушайте меня, пожалуйста, внимательно, Хал. — И Саундерс начал медленно рассказывать свою вторую правду, тщательно взвешивая каждое слово. — Вчера вечером мне в голову неожиданно пришла одна мысль, и я должен был немедленно проверить ее.
— Что проверить? — осторожно переспросил Ричардс.
— Я ездил поговорить с одной девушкой, с подругой… нашего приятеля… того, что до конца доделал свое дело и навсегда ушел от нас. Вы знаете, о ком я говорю?
— Да, да, знаю. Но о какой мысли ты говоришь? Ты выполнил задание. Все, конец!
— Не совсем, Хал. Я обнаружил некоторые новые факты, в свете которых вся история выглядит совершенно иначе. Оказывается, в этом деле замешана третья сторона. Я узнал потрясающие вещи…
— Хорошо, хорошо, — нетерпеливо прервал его директор ЦРУ. — Расскажешь все, когда вернешься в Вашингтон. Вылетай ближайшим рейсом и приезжай прямо ко мне. По-моему, через час-другой должен быть самолет в Вашингтон.
— Не могу, Хал. — Джеффу Саундерсу не понравился голос босса. — Я хочу закончить расследование. Нужно еще кое в чем разобраться. Мне понадобится самое большее пара дней.
— Об этом не может быть и речи! — неожиданно закричал Хал Ричардс. — Немедленно возвращайся в Вашингтон!
— Но к чему такая спешка, Хал? Я же сказал, что в деле появились новые факты. По-моему, все значительно глубже и серьезнее, чем мы думали. Позвольте мне докопаться до истины.
— В деле нет никаких новых фактов, о которых мы бы не знали. Я хочу, чтобы ты возвращался. Нельзя терять ни минуты. Наш общий знакомый пригласил тебя в гости в Белый Дом. Ему не терпится выслушать историю из твоих собственных уст и приколоть тебе на грудь какую-то железку. Я тоже хочу получить подробный отчет. Наши друзья… я имею в виду тех, кто вначале сильнее всех тревожился… также требуют твоего немедленного возвращения. Никто из нас не хочет, чтобы пресса узнала о том, какую роль ты сыграл в этом деле. Наши французские коллеги могут обидеться и задать несколько не очень приятных вопросов о тебе. Каждая лишняя минута во Франции… и в Европе… чревата опасностями. Прошу тебя, не создавай мне очередную головную боль.
— Хорошо, Хал. Дайте мне всего-навсего двадцать четыре часа. Ну не упрямьтесь. Двадцать четыре часа ничего не решат. Я буду завтра не позже полудня.
— Ни часа, Джефф. Немедленно возвращайся! Это приказ. Понимаешь? Приказ!
Джефф Саундерс нахмурился и упрямо поджал губы.
— Что-то вас плохо слышно, Хал. Какие-то помехи, треск… Наверное, плохая линия. — И с этими словами он осторожно положил трубку.
Джим Салливан не сводил с него изумленного взгляда.
***
Ровно в девять часов Джефф Саундерс вошел в телефонную кабину и попросил соединить его с Бонном. После пятнадцатиминутного разговора он посмотрел на расписание полетов «Эйр Франс» и на часы.
— Хорошо. Встречаемся без четверти три в зале ожидания транзитных пассажиров в Кельнском аэропорту.
ebooksa