Кроваво-красная текила

Неожиданно в его руке появилась грязная серая тряпка, и он принялся лениво возить ею по стойке — наверное, считал, что наводит порядок.

Ральф посмотрел на меня и заговорил громче, чтобы его услышали за другими столиками.

— Так вот, повторяю, вчера вечером сюда зашел один мой приятель и рассказал мне потом, что два постоянных клиента упоминали дамочку, которая была здесь в воскресенье. Он говорил, что они страшно веселились по поводу той дамочки — между двумя бутылками пива. Только знаешь, vato, у этих придурков ничего не держится в мозгах дольше нескольких минут, если, конечно, речь не о чьей-то киске. Похоже, для нас карта легла дерьмово.

— Ральфи, — сказал я.

У меня возникло опасение, что он добавил в свою марихуану чего-то позабористей и практически лишился инстинкта самосохранения, да и о моей жизни, похоже, не слишком заботился. Однако Ральф лишь выразительно пошевелил пальцами и продолжал:

— Так вот, Тито, друг мой, тебе следует подумать о скотине для своего заведения. Она ест и пьет меньше, чем эти суки, зато она умнее, и из нее можно сделать barbacoa,[72] когда она тебе надоест.

Вокруг нас стало очень тихо. Затем один из крутых парней начал вставать. Он что-то жевал, возможно, марихуану. Когда он улыбнулся, два передних зуба блеснули серебром. Его приятели продолжали сидеть, но повернулись, чтобы на нас посмотреть. Остальные клиенты Тито замерли, как мышки под лапой кота.

Ральф сохранял спокойствие, на мой вкус, пожалуй, даже слишком. Он одарил типа с серебряными зубами радостной улыбкой, словно только что узнал старого и давно потерянного друга.

— Итак, Тито, — продолжал Ральф, не глядя на бармена. — Как ты себя чувствуешь, друг? Хочешь что-нибудь сказать? Например, это тот самый тип, с которым приходила дамочка?

Тито по-прежнему не выказывал ни малейшего желания с нами разговаривать, только едва заметно пожал плечами.

— Эй, chingado,[73] — сказал Серебряные Зубы. — Может быть, из тебя сделаем barbacoa? У тебя хватит жира, чтобы получилась отличная корочка?

Ральф дружелюбно развел руки в стороны.

— Можешь попытаться, друг мой. Или, если тебе есть что рассказать, мы послушаем, а потом выпьем еще пива.

— Ты хочешь пива? — Серебряные Зубы наклонился и разбил бутылку о стену из шлакобетона, приподнял зазубренное горлышко и улыбнулся.

— Дерьмо, друг, — сказал Ральф, успевший достать свой револьвер — восемь дюймов вороненой стали, от которой красиво отражались рождественские огоньки. — Чтобы со мной поиграть, требуются игрушки получше.

И он дважды выстрелил. Когда речь идет о «магнуме» калибра 0,357, это впечатляет немногим меньше, чем пальба из пушки. Стоявшие на столе бутылки с пивом разбились, и осколки полетели в лица приятелей Серебряных Зубов. Один из них закричал от боли, но уже в следующее мгновение снова стало тихо. Серебряные Зубы едва не свалился за стену. Остальные посетители бара вели себя очень скромно.

— Вот как бьют стекло, — сообщил им Ральф. — Ну, кто хочет мне что-нибудь рассказать?

Я даже представить не мог, что Тито способен двигаться так быстро. Он вытащил двуствольный дробовик из холодильника с надписью кока-кола и начал поворачиваться к Ральфу, когда я врезал ему металлическим сиденьем своего стула по лицу. Грубо, но эффективно. Нос Тито сплющился, как бумажная палатка, и он рухнул на пол.

Ральф присвистнул.

— Тебя в школе научили такому кунг-фу?