— Она была еще жива. Лежала в багажнике. Не могла выбраться. Утонула.
Пернилле пошла в комнату Нанны. Одежда, вещи. Разбросаны повсюду, взывая к людям, чтобы их прибрали. Это забота матери…
Она принялась ставить книги на полки, складывать на место одежду. Глаза блестели от набегающих слез. Потом она остановилась, бессильно опустив руки.
— Нам пора ехать, — сказал Тайс Бирк-Ларсен.
Он стоял рядом с аквариумом, подаренным Нанне. Как завороженная, Пернилле следила за плавающими там золотыми рыбками, запертыми за стеклянными стенами, глядящими наружу и неспособными понять окружающий их мир.
— Нет, — сказала она. — Мы остаемся. Я хочу быть здесь, когда его найдут. Хочу увидеть его лицо.
Они плавали круг за кругом, озадаченные собственными отражениями, ни о чем не думая, никуда не приплывая.
— Его должны найти, Тайс. Его поймают.
Такого момента еще не было между ними. Бирк-Ларсен мял в руках шапку.
— Мы остаемся, — повторила Пернилле Бирк-Ларсен. — Я приведу мальчиков. Ты неси вещи.
Люнге не спал. На голове повязка, игла капельницы в руке. Свежие порезы и ссадины закрыли старый шрам на щеке. В седых усах остатки запекшейся крови.
— Йон? — произнесла Лунд.
Движение. Дыхание. Наполовину открытые глаза. Она понятия не имела, слышит ли он ее. И доктор, которого она заставила впустить ее, знал не больше.
— Мне жаль, что так получилось. Вы меня понимаете?
Брови мужчины дрогнули.
— Я знаю, что вы не нападали на девушку.
Он был подсоединен к аппарату, на котором мигали цифры и ползли графики.
— Мне очень нужна ваша помощь, Йон. Я хочу знать, что произошло в гимназии. Кого вы видели, Где вы потеряли ключи.
Его глаза ожили, посмотрели на нее.
— Вы припарковали машину. Отнесли плакаты в здание. Потом пошли в спортивный зал. Вам тогда стало плохо?