Люнге закашлялся. Какой-то звук. Слово.
— Что? Йон?
Еще один звук. Один глаз широко раскрылся. В нем страх и боль.
— Подвал.
— Вы спустились туда, чтобы сложить плакаты. И там вы потеряли ключи?
— Он разозлился, когда я туда вошел. Сказал, что мне туда нельзя.
— Йон. — Она привстала, приблизилась к его рту, чтобы ничего не пропустить. — Кто разозлился?
Снова свистящее дыхание. Он не мог говорить.
— Где в подвале? На стоянке велосипедов?
— Нет.
Лунд попыталась вспомнить планировку темного подвала.
— В соседнем помещении?
— В бойлерной.
И опять кашель и шипение. Дверь открылась — это вернулся врач, и он не был доволен тем, что увидел.
— Кого вы встретили в бойлерной? Йон?
Лунд вынула из сумки фотографию класса Нанны, сделанную для школьного альбома. Указала на портрет Оливера Шандорфа, спросила:
— Вы видели его? Вот этого? Пожалуйста. Посмотрите.
Тяжелое, хриплое сипение:
— Нет.
— Вы уверены? Посмотрите внимательно.