Он закрыл за собой дверь.
Майер сидел потрясенный. Его большие уши шевелились взад и вперед в такт движениям челюстей — он жевал жвачку. В другое время Лунд он показался бы смешным. Она вернулась к фотографиям на стене.
— Я не собираюсь отвечать за это, — произнес Майер. Он вскочил, натянул куртку. — Я отказываюсь за это отвечать!
Она обрадовалась, когда он ушел. Одной легче думалось.
Итак, Нанна Бирк-Ларсен. Девятнадцать лет, хотя легко может сойти за двадцатидвухлетнюю. Волнистые светлые волосы. Умеет обращаться с косметикой. Свободно и уверенно улыбается в объектив. Совсем не так, как подросток.
Да, они по-прежнему не знают эту девушку. Чего-то не хватает.
Лунд собрала вещи, по дороге попрощалась с дежурными, задумчиво вышла в коридор.
За ее спиной затопали шаги. Это бежал Майер, запыхавшийся, с безумными глазами.
— Лунд, — произнес он, — мне ужасно жаль.
— О чем вы?
— Он попал в аварию.
6
Она спала на стуле возле его койки в больничной палате. Голова Бенгта была обвязана бинтами, в правой руке игла капельницы, на левой гипс. Он не просыпался всю ночь. Даже когда она склонилась к самому его лицу и прошептала его имя.
Когда утро стало понемногу пробиваться сквозь запыленные окна, Лунд осмотрелась. Рядом с кроватью лежали его вещи, которые привезли вместе с ним с места аварии на мосту по дороге в Мальмё: пальто, шарф, свитер. И черный кожаный портфель, из которого торчали бумаги. На бумагах Лунд заметила полицейские штампы.
Она проверила, спит ли Бенгт, и стала перебирать документы. Портфель был набит ими доверху: результаты аутопсии, сводки осмотра места преступления, отчеты судмедэкспертов, фотографии, официальные отчеты.
Она села на пол, разложила бумаги перед собой и стала изучать их одну за другой.
Ее размышления прервал хриплый голос.
— Ты права, — проговорил Бенгт с трудом. — Он делает это не впервые.
Лунд оставила бумаги, подошла к нему: