Лунд чуть не расхохоталась:
— Проверено? Кем? Это дело ведем мы. Если мы не проверили…
Букард взорвался:
— Если я говорю — что-то сделано, значит это сделано! А теперь займитесь наконец охраной. — И он решительно пошел прочь.
Лунд бросилась за ним, и следом Майер.
— Нет. Ты не говоришь всего, Букард. Кому ты звонил?
Он торопливо шагал к своему кабинету, не оборачиваясь.
— Вас не касается, кому я звонил, — сказал он на ходу.
— Стойте! Стойте! — Майер тоже разозлился. — Это бессмыслица какая-то.
Букард только повел плечом, не сбавляя шага.
— Я требую, чтобы ты объяснил, что происходит, — заявила Лунд.
Наконец он остановился. Широкая грудь тяжело вздымалась, на лице страдание.
— Пойдем со мной, — махнул он рукой.
Они оба двинулись к нему.
— Лунд, не вы! — рявкнул он Майеру.
Она посмотрела на замершего рядом Майера, постаралась улыбнуться. А потом пошла за Букардом, уже не обращая внимания на невразумительные жалобы за спиной.
Шеф вошел в первый попавшийся пустой кабинет и прикрыл дверь. Вот тогда она отбросила субординацию. Она знала его с первого года своей работы в полиции, училась у него, иногда ругалась с ним, бывала у него в гостях. И пока была замужем, они даже иногда играли в гольф двое на двое.
— Мне ты можешь сказать, — проговорила Лунд. — Дальше меня твои слова не пойдут, ты знаешь.
— Этому своему кретину, — он кивком указал на коридор за дверью, где они оставили Майера, — тоже можешь сказать, я не против.
— Майер нормальный парень, — сказала Лунд. — Он лучше, чем сам думает.