Хольк покачал головой.
— Йенс, поверь мне. Разве я тебя когда-нибудь подводил?
По телевизору начался выпуск новостей. Хартманн услышал имя убитой девушки. Все в столовой перестали делать то, что делали, и повернули головы к телевизору. На экране Пернилле Бирк-Ларсен давала интервью. В синей клетчатой рубашке, с листком в руке, бледная и напряженная, она смотрела с экрана — не испуганно, а решительно.
— Я очень надеюсь, — читала она по бумажке, — что кто-нибудь хоть что-то видел. Кто-то должен знать. Мы обращаемся к вам за помощью и будем признательны за любую информацию. Полиция как будто… Я не знаю, чем они занимаются. Но серьезных изменений я не вижу.
Вопрос журналиста за кадром:
— Как вы относитесь к тому, что в убийстве подозревается Троэльс Хартманн?
Широко раскрытые глаза направлены прямо в объектив кинокамеры.
— Я ничего об этом не знаю. Но если кто-то видел хоть что-то, я надеюсь, они отзовутся. Любая мелочь может оказаться очень важной. Пожалуйста…
— Моя партия не выйдет из альянса, — сказал Йенс Хольк.
Хартманн благодарно кивнул.
— Но показываться на людях вместе с тобой я больше не могу. Извини, Троэльс.
Хольк подхватил свой поднос и удалился.
Оказавшись вновь в квартире на Сторе-Конгенсгаде, Лунд стояла в гостиной и смотрела на треснувшее зеркало, на разбитый стеклянный столик. Ссора? Несчастный случай? Попытка драки? Она снова думала о спальне.
Смотритель здания появился довольно скоро, так как в его ведении находилось несколько домов в квартале и он жил неподалеку.
— Раньше вы видели здесь Хартманна? — спросила Лунд.
— Да, видел.
— С женщинами?
Он поморщился:
— Я смотритель дома, мне многое довелось видеть.
— Вы помните эту женщину?