Лунд нашла номер.
— Что вы опять задумали, Лунд? Может, поделитесь?
Она бросила папку в свою сумку и ушла.
— Пресса уже пронюхала, что тебя второй раз вызывали на допрос, — такими словами встретил его Вебер.
— А что Хольк и альянс? — спросил Хартманн.
— Совещаются, — сказала ему Риэ Скоугор.
Хартманн снял пальто.
— От Бремера спрашивали, не собираемся ли мы отменить завтрашние дебаты. Что им сказать?
— Мы ничего не отменяем.
Он так и не сменил рубашку, облитую вином.
— Риэ?
Она избегала встречаться с ним взглядом.
— У меня есть чистая рубашка? Мне может кто-нибудь найти чистую рубашку?
Она не двинулась с места.
— Прости, что не смогла молчать, Троэльс. Они как-то добрались до моих звонков. Я не…
Он пытливо всматривался в ее лицо. Что она чувствует — сожаление? Смущение? Злится на него за то, что ей пришлось лгать?
— Тебе не за что просить прощения. Тут только я виноват и сделаю все, чтобы полиция это поняла. И в дальнейшем свои проблемы буду решать сам.
Вебер достал откуда-то запасную рубашку. Хартманн ушел в свой кабинет переодеваться, Риэ последовала за ним.
— К счастью, — сказала она, — проблем больше нет. В полиции узнали, где ты был, и теперь они заткнутся. Может, нам следовало…
— Они не заткнутся, потому что я им ничего не сказал. В доме будет обыск.