Мой друг заинтересованно кивнул, и я поспешил рассказать ему, что удалось сделать в его отсутствие. До сих пор с удовольствием вспоминаю изумление Холмса, когда я закончил свою историю.
— Вам удалось полностью замести следы?
— Обнаруженное в кабинете Тавистока, по-видимому, сочли невинной шуткой, которую сыграли с журналистом определенного сорта.
Глаза Шерлока проказливо сузились.
— Что еще за шутка?
— Выдумка мисс Монк. Мы абсолютно уверены, что проказа останется анонимной и не принесет большого вреда Тавистоку. По-настоящему важна лишь записка. Она пришла в этом конверте.
К моему величайшему удивлению, лицо детектива побелело еще больше.
— Холмс, в чем дело?
Он ринулся к стене, где неровными рядами были приколоты газетные заметки, и быстро нашел точно воспроизведенные копии двух писем, полученных, как мы считали, от Джека Потрошителя.
— Я знал, что в действиях этого мерзавца есть особый мотив, но он казался слишком невероятным, чтобы рассматривать его всерьез. В своих рассуждениях я был склонен считать подлеца то платным наемником, то политическим оппортунистом…
— Друг мой, о чем вы?
— Смотрите сами! — вскричал сыщик, держа письмо в одной руке, а конверт — в другой. — Он, конечно, пытался скрыть это, но нет сомнения, что почерк в обоих случаях тот же самый!
— Не хотите ли вы сказать, что человек, отслеживающий все наши шаги, натравивший на вас Тавистока, это и есть Джек Потрошитель собственной персоной?
— Немаркированная писчая бумага, идентичная пакету с почкой, — пробормотал мой друг. — Дата — через два дня после того, как я покинул Бейкер-стрит. Почтовый округ Е 1 — Уайтчепел, Спиталфилдз и Майл-Энд.
— И что все это значит?
В глазах моего друга появилось затравленное выражение, которого я никогда не видел прежде.
— А вот что: уайтчепелский убийца решил сделать меня виновным за свои преступления. И еще. Все мои действия — во всяком случае, до того, как я покинул Бейкер-стрит, — были ему известны; он читал их, как открытую книгу. Не очень приятно об этом думать, Уотсон, но я сильно опасаюсь, что злодей поставил себе целью уничтожить меня.
Я ошеломленно посмотрел на него:
— Искренне огорчен, что у меня нет для вас новостей получше.
— Мой дорогой друг, я бесконечно вам благодарен.