Алчность

— Любимый, не волнуйся. Ничего страшного… — уговаривала его Тюремщица, желая успокоить. Заметив, что он понемногу приходит в себя, она с виноватым видом медленно поднялась с колен. — Дорогой, мне очень жаль. Я понимаю, что ты испугался. Просто доверься мне. Волноваться не о чем. Я все тебе объясню.

Эд уже достаточно пришел в себя, чтобы говорить и выслушивать ее объяснения. Ради ее денег он изо всех сил старался держаться достойно.

— Дорогая, — произнес он. — Я так сожалею, что потерял контроль над собой. Наверное, я разволновался из-за полиции. Прости, что сделал тебе больно.

— Все хорошо, милый. Я понимаю. — Тюремщица подбежала к нему и схватила за руку. Она на удивление легко простила его вспышку ярости и была благодарна за то, что он снова стал к ней добр. Прежде Эду не доводилось сталкиваться с подобным поведением. Во всяком случае, по отношению к нему.

— Давай присядем, и ты расскажешь мне, почему кто-то приходил к нашей двери, — мягко предложил он.

Взявшись за руки, они подошли к дивану. Ее кожа на ощупь казалась жирной, и ему не терпелось помыться при первой же возможности. Эд еще нервничал, но паника постепенно спадала. Пот высыхал на его бровях. В голове снова воцарился покой, и к нему возвратилась способность рассуждать логически. Он присел рядом с Тюремщицей и дал ей возможность объясниться.

— Ну, я… хотела, чтобы этот дом стал нашим. Прекрасное любовное гнездышко, — начала она.

— Да, дорогая. Но нельзя, чтобы к нам в дверь стучались посторонние люди.

— Я знаю, знаю… но я вот что пытаюсь тебе сказать: понимаешь, до того как пришел ты, этот дом принадлежал моему брату.

— Это дом твоего брата?

— Да, Бена. Бен мой брат. Тот самый покойный член семьи, о котором я тебе говорила. К двери приходила его жена, Лиза. Но дом ей не принадлежит. Она ушла от него. Дом — собственность Бена… А теперь я должна тебе кое в чем признаться. Наверное, мне следовало сделать это раньше, но мне не хотелось тебя тревожить. Надеюсь, ты на меня не сердишься?

— Просто расскажи мне, в чем дело. Как я могу на тебя сердиться? — Эд погладил ее гадкое лицо рукой, уже оскверненной прикосновением ее потной ладони. — На тебя, женщину, которая мне поверила? Женщину, которая меня спасла?

Она улыбнулась своими узкими губами. Теперь Сьюзи была готова выложить ему все.

— Мне пришлось избавиться от брата, чтобы мы могли тут жить.

Что значит — «избавиться»?

— Любимая, — ответил он. — Я понимаю. Ты просто сделала то, что тебе пришлось сделать, правда?

— Да.

— Все хорошо. Дорогая, я горжусь тобой.

— Правда?

— Да. Где теперь твой брат? — ласково спросил Эд.