— Я ужасно переживаю о том, что случилось позавчера.
— Ты имеешь в виду встречу с Кэрол? — уточнила Мак.
— Это было не то, о чем ты могла подумать, ты же знаешь.
— Все в порядке, тебе не нужно ничего объяснять.
— Я должен объяснить, если ты мне не веришь, Мак.
— Я тебе верю, Энди. Дело не в этом.
— Не в этом?
— Я всегда тебе верила. — Случай с Кэрол не имел значения. Важно было то, что их отношения оказались непрочными. Они не могли продолжаться. Что Мак могла ему сказать? Что самое лучшее — прыгнуть в постель, пока через несколько часов континенты снова не разлучат их? — Пустяки. Это мы уже проходили.
Официант принес латте в высоких стаканах с длинными ложечками. Мак высыпала в свой пакетик сахара и размешала.
— Как тебе мой полицейский конвой? — полюбопытствовала она.
Сегодняшняя смена полицейских охранников сидела за столиком ближе к лифтам, напротив приемной. Несмотря на то что оба были в штатском, их ничего не стоило вычислить по тому, как, держа перед собой газеты и выпрямив спину, эти ребята настороженно обшаривали глазами помещение. Мак обратила внимание на то, с каким интересом они поглядывают на них с Энди. Возможно, им было кое-что известно об их общем прошлом. Наверное, они все знают, предположила Мак.
— Да, я их заметил.
— Узнаешь?
— Нет, — ответил Энди, — это не детективы. Надеюсь, они держались вежливо?
— Пока не могу сказать. Эти двое со мной с девяти утра. — Мак наклонилась к нему и понизила голос: — Так ты действительно считаешь, что Эд станет меня преследовать? А не слишком ли это для него рискованно?
Энди немного помолчал, и Мак пришлось ждать ответа. Она отпила латте, но при мысли об Эде ее желудок словно сковало холодом.
Он действительно станет преследовать меня?
— Мак, я не думаю, что нам можно расслабиться, — наконец ответил Энди. — Я рад, что мы в состоянии обеспечить тебе охрану, пока ты здесь. Но с такими, как Эд Браун, ни просчитанный риск, ни логические построения ничего не стоят. Все время, пока он находился в заключении, его камера выглядела совершенно спартанской. Но когда позавчера ее обыскали, то нашли твой снимок из газеты, приклеенный к обороту карточки его матери. Это нехорошо. Он не побоялся оставить после себя такую улику, и это плохо.
Макейди охватила дурнота. У него было мое фото. Начало покалывать в большом пальце ноги. Очень скоро покалывание превратилось в нестерпимый зуд.
— Понятно, — глухо ответила она.