Пожизненный срок

22
18
20
22
24
26
28
30

— Мой отец родился в Южной Африке, мама — в Штатах, а я рос в пригороде Стокгольма, в Фрюэнгене. Машину, как вымоешь, поставь в гараж.

Продолжая смеяться, он сел за стол и проводил взглядом Нину, вышедшую из кабинета и направившуюся к выходу.

* * *

Андерс Шюман внимательно разглядывал первую полосу «Квельспрессен».

Большую часть занимала крупнозернистая фотография болота, а в правом верхнем углу виднелся небольшой портрет ребенка Линдхольма.

Заголовок был абсолютно бескомпромиссным: МОГИЛА АЛЕКСАНДРА.

Никаких вопросительных знаков, просто констатация факта.

«Правильно ли это? Или это всего лишь отвратительная спекуляция на чувствах?»

Уже на первой полосе было написано, что на дне болота, рядом с летним домом главной подозреваемой, были найдены пижама мальчика и его игрушка — медвежонок.

Источник заявил: «Скоро мы найдем и мальчика — теперь это вопрос дней».

В последних строчках говорилось о том, что сегодня матери Александра будет предъявлено официальное обвинение, а прокуратура потребует ее ареста.

Главный редактор пригладил пальцами волосы.

«Нет, все же так нельзя. Гореть нам за это в аду».

Он тяжело вздохнул.

Сквозь стеклянную стену он видел, как у длинного стола репортеров дневной смены начинают собираться члены журналистской ассоциации — на ежегодное собрание. Судя по жестам, повестка дня не вызывала ни у кого ни интереса, ни особого энтузиазма.

Конкурирующая вечерняя газета вообще пропустила историю о находке на болоте, и в первом выпуске о ней не было ни слова, а во втором — только текст без фотографий. Так что хотя бы этим Андерс Шюман мог быть доволен…

Зажужжал селектор.

— Андерс, тебя к телефону.

— Хорошо, соединяй.

Секретарша заговорила в нос сильнее, чем обычно:

— Это представитель стокгольмской полиции.