Тот человек был приговорен к пожизненному заключению за покушение на убийство, за похищение и вымогательство при отягчающих обстоятельствах и за угрозы убийства.
«Пожизненное? Вот как! Не такие уж, видно, были они друзья с Давидом Линдхольмом!»
Она позвонила в городской суд Мальмё и попросила прислать ей копию приговора.
Потом поискала сведения об американце, который рассказал о налете на инкассаторов в Боткирке, но ничего не нашла.
Подперев рукой подбородок, Анника бесцельно уставилась на экран.
Как же тогда получилось, что информация об этом американце просочилась в прессу? Если какой-то представитель преступного мира вдруг начинает говорить, то его слова становятся достоянием всех СМИ.
«Это что-то сверхъестественное».
Зачем Давид Линдхольм рассказал, что добыл информацию о нападении на инкассаторов именно у этого заключенного? Правда ли это? И если да, то действительно ли Давид сделал эту информацию доступной?
«И что потом случилось с этим американцем?»
Она даже не знает его имени.
Анника вошла на сайт национальной организации исполнения наказаний и нашла там номер телефона тюрьмы Тидахольм. Дозвонилась до дежурного и попросила связать ее с офицером по связям с прессой, и ее перенаправили в канцелярию.
— Наш пресс-секретарь уже ушел домой, рабочий день кончился, — ответил ей один из надзирателей.
— Какой стыд, — преувеличенно огорчилась Анника. — Значит, мы можем неправильно это осветить в завтрашнем выпуске.
— Что? — не понял надзиратель.
— Речь идет об одном американском уголовнике, который отбывает у вас пожизненное заключение. Он был когда-то дружен с Давидом Линдхольмом. Тебе наверняка знакомо это имя. Завтра в газете будет напечатана статья о нем, и мне хотелось проверить, верны ли наши сведения, так как это дело кажется мне весьма странным…
— Но его сейчас здесь нет, — повторил надзиратель.
— Кого, представителя по связям с прессой?
— Нет, американца.
Анника несколько мгновений молчала, переваривая услышанное.
— Вот видишь! Я так и знала. Журналист, который писал эту статью, все неправильно понял. Он написал, что этот американец все еще сидит в Тидахольме.